Короли и королевы Франции | Династия Бурбонов | Людовик XIII
Людовик XIII Справедливый
(фр. Louis XIII le Juste ,1601—1643) король Франции и Наварры с 14 мая 1610 года.
Из династии Бурбонов
Cын Генриха IV и Марии Медичи, родился в Фонтенбло 27 сентября 1601 года. После того как 14 мая 1610 года Генрих был убит религиозным фанатиком, Людовик взошел на трон (в возрасте восьми лет), но до достижения им совершеннолетия дела правления перешли к матери, Марии Медичи, и ее фавориту, итальянцу Кончино Кончини, известному в истории под именем маршала д"Анкра.
По свидетельству современников, Людовик с детства обнаружил дурные наклонности, не свойственные ни его отцу, ни матери. Главными его недостатками были душевная черствость и жестокосердие. В раннем детстве, играя в дворцовом саду в охоту, дофин ловил бабочек, чтобы разрывать их на части, а у пойманных птиц выщипывал перья или ломал крылья.
Однажды жалостливый Генрих IV застал сына за подобной забавой и собственноручно высек его.
Молодость короля проходила в обстановке интриг и даже предательства. Мать почти не занималась юным королем и не дала ему никакого образования.Единственным человеком, близким Людовику, оставался в течение многих лет его дядька Альберт де Люинь,оказывающий на молодого короля сильнейшее влияние.
В 1614 г. король был объявлен совершеннолетним, но и после этого власть осталась в руках Марии Медичи и ее фаворита. Король, не зная как ему избавиться от ненавистного д"Анкра и постоянной опеки матери, решился,по совету Люиня, на убийство маршала. Исполнение задуманного поручили гвардейскому капитану Витри. Утром 24 апреля 1617 г. Витри с тремя сообщниками встретил фаворита в одном из луврских коридоров и застрелил его в упор из пистолета. Сохранилось предание, что, узнав об этом, Людовик радостно воскликнул: "Вот первый день моего настоящего владычества!"
Матери он велел передать, что как добрый сын будет уважать ее и впредь, но править государством отныне станет сам. Мария Медичи удалилась в Блуа.
Смерть Альберта де Люиня в 1621 г. открыла путь к престолу кардиналу Ришелье, который поначалу был простым членом королевского совета, но потом очень быстро выдвинулся на должность первого министра. С тех пор и до самой своей смерти в 1642 году кардинал Ришелье оставался центральной фигурой на политической сцене Франции.
В своей политике Ришелье преследовал две главные цели: он старался сокрушить могущество знати и угомонить гугенотов. И там и здесь он добился полного успеха. В 1628 г. у протестантов был отнят Ла-Рошель, много десятилетий считавшийся опорой их могущества, и разрушены другие укрепления.
Таким образом, навсегда пришел конец сепаратистским устремлениям гугенотов и их мечтам о создании собственной, независимой от короля республики. Точно так же знать нашла в лице кардинала страшного и безжалостного противника. В борьбе со своими врагами он не брезговал ничем: доносы, шпионство, грубые подлоги, неслыханное прежде коварство -- все шло в ход. Ришелье шутя разрушал заговоры, составляемые против него, в то время как его собственные интриги кончались обычно казнями одного или нескольких из его врагов.
Множество блестящих представителей французской аристократии кончили в те годы жизнь на эшафоте, и все мольбы перед королем об их помиловании остались без ответа. Людовик вообще умел сильно ненавидеть, но любил всегда осторожно. Он был жесток от природы и более многих других монархов страдал обычным королевским пороком -- неблагодарностью. Аристократия трепетала от ужаса и негодования, но в конце концов должна была склониться перед могуществом кардинала.
Традиционное изображение Людовика как послушной марионетки в руках Ришелье далеко от действительности. Ришелье предпринимал свои шаги только с одобрения короля, а когда вставал вопрос о мерах против участников заговоров (которых Ришелье разоблачил великое множество), король проявлял непреклонную суровость, превосходившую ту, которой желал от него сам Ришелье.
Людовик был страстным любителем музыки. Он играл на клавесине, виртуозно владел охотничьим рожком, пел партию первого баса в ансамбле, исполняя многоголосные куртуазные песни (airs de cour) и псалмы.
Он с детства начал учиться танцам и в 1610 году официально дебютировал в придворном Балете Дофина. Людовик исполнял в придворных балетах благородные и гротескные роли, а в 1615 году в Балете Мадам выступил в роли Солнца.
Людовик XIII — автор куртуазных песен и многоголосных псалмов; музыка его также звучала в знаменитом Мерлезонском балете (1635), для которого он сочинил танцы (Simphonies), придумал костюмы, и в котором сам исполнил несколько ролей.
Ana de Austria, wife of Louis XIII, Anne of Austria (1601-1666)
Женщины в его жизни никогда не играли большой роли. Еще в 1612 г., после заключения дружественного договора с Испанией, Мария Медичи и Филипп III условились скрепить союз браком между двумя королевскими фамилиями. Тогда Людовика обручили с инфантой Анной, хотя и он, и она были еще детьми. Свадьба состоялась в ноябре 1615 г. Из-за молодости супругов исполнение ими супружеских обязанностей было отложено на два года.
Анна Австрийская скоро поняла, что брак ее не будет счастливым. Угрюмый и молчаливый Людовик упорно предпочитал ее обществу охоту и музыку. Он целые дни проводил или с ружьем, или с лютней в руках. Король очень долго оставался без наследников, пока в 1638 году, когда, казалось, все надежды были потеряны,случилось почти что чудо,Анна Австрийская, к великой радости подданных, произвела на свет дофина Людовика (будущего Людовика XIV), а в 1640 - родился их второй сын, Филиппа I (Орлеанского).
Philippe and his brother, the future Louis XIV of France
Anne of Austria, Regent, Louis XIV and Philippe, Duc d"Anjou
Людовик IV, будующий король Франции
Philippe I, Duke of Orléans (1640 - 1701) младшй сын
Henrietta Anne, Duchess of Orleans первая жена Philippe I
Elisabeth Charlotte von der Pfalz вторая жена Philippe I
Это важное событие пришлось уже на конец царствования. Через пять лет король стал страдать воспалением желудка и умер еще сравнительно молодым человеком.
После смерти Ришельё (1642) его место занял его ученик — кардинал Мазарини. Однако король пережил своего министра лишь на год. Людовик умер за несколько дней до победы при Рокруа.
Жюльетта Бенцони
Ночь покорности. Людовик XIII и Анна Австрийская
Когда 14 мая 1610 года
безумный Франсуа Равальяк ударом кинжала в грудь оборвал жизнь
«неувядающего любовника», Франция погрузилась в
скорбь. Народ, искренне любивший старого весельчака и волокиту, был
просто ошеломлен. Торговцы закрывали лавки, продажные девки рыдали в
голос, в харчевнях только и разговору было, что о смерти короля. Париж
облачился в траур.
Этот
государь прожил яркую жизнь, полную опасностей и веселых приключений, и
его страна была обязана ему очень многим. Доблестный воин и мудрый
правитель, он никогда не допускал, чтобы что то мешало его любовным
похождениям — пускай даже необходимость сразиться с врагом.
Вот почему накануне смерти Генриха IV Франция стояла на пороге войны с
Испанией… Но он заботился о своем народе и хотел, чтобы у
каждого крестьянина по воскресеньям варилась в горшке курица. Это он
произнес знаменитую фразу о том, что Париж стоит мессы, и не
задумываясь принял католичество, когда понял, что столица не покорится
протестанту.
Франция
любила своего короля, пока тот был жив, когда же его убили, он стал в
глазах народа почти святым. Это обстоятельство сулило удачное
царствование его наследнику — Людовику XIII, которому тогда
только только исполнилось девять. Но опытные министры сокрушенно
покачивали головами и перешептывались о том, что король очень юн и что
слишком многие из приближенных к трону людей возжаждут власти.
Так и
получилось. Мария Медичи, окруженная высокомерными итальянцами и в
одночасье ставшая правительницей Франции, прислушивалась лишь к советам
астрологов, магов, парфюмеров — и, конечно, истеричной
Леоноры Галигаи и ее красавца супруга Кончино Кончини. Регентство
Медичи принесло Франции неисчислимые бедствия. В стране надолго
воцарились развал и анархия. И только одним королевство по настоящему
обязано Марии — явлением миру Армана Жана дю Плесси де
Ришелье, молодого епископа, который, хотя и стремился в числе прочих к
власти, сумел, однако, при жизни Кончини не проявлять своих талантов.
Прошло совсем немного времени, и он стал государственным секретарем.
Таким образом, Франция обрела одного из самых своих великих
политических деятелей.
Но
что же малолетний король? В его судьбе Мария Медичи тоже сыграла
роковую роль. Занятая только собой, регентша навещала сына с
единственной целью — чтобы хорошенько высечь. Если же она
чувствовала себя усталой, то приказывала какой нибудь из придворных дам
надавать Людовику пощечин. При этом она говорила:
—
Королей надо воспитывать в строгости; их нужно наказывать гораздо более
сурово, чем простых людей.
За
это Людовик возненавидел мать; неудивительно, что он радовался, в тот
день, когда она уезжала из Парижа в Блуа, где должна была закончить
жизнь в заточении.
За
все годы регентства она ни разу не обняла сына, и маленький король жил
один в своих апартаментах. Но был человек, который очень часто
вспоминал о несчастном ребенке. Добрая королева Марго, первая жена
короля Генриха, раз в неделю непременно навещала мальчика, осыпала его
подарками, рассказывала ему сказки и забавные истории и играла с ним.
Когда она собиралась уходить, Людовик грустнел и умолял не покидать
его. Но все на свете рано или поздно кончается. Ранней весной 1615 года
Марго умерла. Людовик очень тосковал. Он понял, что лишился
единственного человека, который по настоящему любил его. Несколько дней
он отказывался покидать свои покои, и дамы, видя его таким печальным,
решили приободрить юного короля, напомнив, что очень скоро он женится
на испанской инфанте. Однако предстоящее бракосочетание вовсе не
радовало Людовика.
—
Я ее совсем не знаю, — сказал он, грустно вздыхая.
— Без меня ее выбрали мне в супруги, и какова она ни есть
— уродлива или красива, — я все равно должен буду
уложить ее в свою постель и целовать, обнимать и любить до конца
жизни… Разве это справедливо?
Но, к
сожалению, все обстояло именно так. С тех пор как Мария Медичи и
испанский король Филипп III подписали брачный контракт, согласно
которому Людовик XIII брал в жены донью Анну, одиннадцатилетнюю тогда
инфанту, уже минуло три года. Было также оговорено заранее (по
настоянию испанского монарха), что инфанта Анна может выйти замуж за
Людовика, только если принцесса Елизавета, сестра французского короля,
станет женой принца Астурии, будущего Филиппа IV.
Королева
Мария Медичи была весьма довольна альянсом с Испанией и тем, что
испанцы не станут больше нарушать границы дружественной Франции. Как
раз тогда Франция в очередной раз оказалась на грани гражданской войны.
Королеве пришлось поднимать армию, чтобы призвать к порядку мятежных
принцев — Конде, Буйона, Лонгвиля и Майенна, выступивших
против Кончино Кончини, маркиза д"Анкра, фаворита королевы.
Людовик
же между тем думал о своей грядущей свадьбе без всякого восторга.
Иногда ему бывало так грустно, что он для удовольствия превращался в
кондитера и собственноручно выпекал свои любимые марципаны, всегда
поднимавшие ему настроение. А еще он собирал отряд из столь же юных,
как и он сам, шалопаев и устраивал налеты на кладовую с вареньем.
Король всегда любил сладкое, но настоящим сладкоежкой он стал после
отъезда
милой его сердцу сестры Елизаветы.
Именно
в это время одинокий Людовик подружился с неким молодым дворянином,
который хорошо знал повадки всех птиц и умел замечательно обращаться с
пернатыми, в том числе и соколами. Король назначил его своим личным
сокольничим, и молодые люди вскоре стали неразлучны. Они обучали птиц и
готовили силки для охоты. Но новый любимец государя мог обучать не
только соколов. Особенно искусно он дрессировал маленьких ловчих птиц
— например, серых сорокопутов, которых в Англии называли
птицами палачами. Молодого дворянина звали де Люинь. Занявшись
приручением птиц, Людовик вовсе перестал интересоваться приготовлениями
к свадьбе.
Но
время шло, и в ноябре, в один и тот же день, состоялось двойное
бракосочетание по доверенности. В Бордо, в соборе Святого Андрея,
кардинал де Сурди обвенчал Елизавету и принца Астурийского, которого
представлял герцог де Гиз. А в Бургосе, в церкви Августинцев,
архиепископ соединил узами брака короля Франции в лице герцога де
Лерма, первого министра, и испанскую инфанту Анну Австрийскую.
Почти
сразу после церемонии обе принцессы пустились в путь, дабы в один и тот
же час оказаться на разных берегах реки Бидассоа.
Когда
двадцать первого ноября Людовик узнал о том, что донья Анна отправилась
в Бордо, он все же решил выехать ей навстречу. В нем наконец то
проснулось любопытство. Взор его оживился, и ему захотелось получше
узнать, как выглядит его жена. Ему, разумеется, сказали, что она
очаровательна, но так как никто не мог сообщить никаких подробностей,
Людовик направился в Бордо, оттуда же приказал везти себя в Кастр, где,
по последним сведениям, Анна остановилась на ночлег. Чтобы не
показываться на глаза испанцам, он вошел в какой то придорожный дом и
из окна смотрел, как Анна садится в карету, чтобы продолжить путь.
Кортеж
инфанты скоро скрылся из виду, и Людовик, заняв место в собственном
экипаже и по прежнему соблюдая инкогнито, приказал гнать лошадей.
Поравнявшись же с каретой маленькой королевы и заметив, что та высунула
из окошка прехорошенькую головку, Людовик, в полном восторге от
представшей его взору восхитительной картины, улыбнулся и стал махать
ей рукой, а потом, неожиданно ткнув себя пальцем в грудь, крикнул:
—
Я король инкогнито!.. Я инкогнито! Гони, кучер, гони!
И
галопом умчался в Бордо.
Юные
супруги увиделись снова тем же вечером во дворце бордоского епископа,
где остановился король. Людовику понравилась высокая стройная белокурая
девушка. Она была совсем юной, у нее были прекрасные руки, которые она
с удовольствием выставляла напоказ, и дерзкие глаза. Вела себя молодая
королева достаточно уверенно. При виде ее Людовик явно волновался,
потому что думал о своих супружеских обязанностях. С первой же минуты
их знакомства он стал обращаться с Анной дружески и даже ухаживать за
ней.
На
следующий день Людовик зашел к Анне в ее апартаменты во время церемонии
одевания, представил принцессе своего гувернера господина де Сувре и
придворного лекаря Эроара и мило побеседовал с ней. У инфанты возникло
небольшое затруднение — ей потребовалось алое перо, которое
бы вместе с белым украсило ее прическу.
Показав
Анне свою шляпу, к которой были прикреплены перья обоих цветов, Людовик
галантно предложил взять то, которое ей понравится. Принцесса,
благодарно улыбаясь, воспользовалась предложением, и тогда король
неожиданно попросил:
—
Не подарите ли вы мне один из ваших красных бантов? Я приколю его к
тулье…
Ничто
не предвещало неприятностей, когда двадцать пятого ноября юная чета
отправлялась на церемонию венчания в местном соборе. Они были
прекрасны, эти четырнадцатилетние дети: Людовик — жгучий
брюнет, и Анна — солнечная блондинка. Людовик был великолепен
в камзоле из белого атласа, расшитом золотом; Анна выглядела чудесно в
длинной королевской мантии из фиолетового бархата с золотым узором из
королевских лилий и сияющей на голове короне.
Церемония
напоминала счастливую волшебную сказку, несмотря на то, что в самую
последнюю минуту пришлось срочно искать замену кардиналу де Сурди,
неожиданно отлучившемуся по личным делам.
Бракосочетание
состоялось в пять часов пополудни, а так как день выдался трудным и
изнурительным, свадебный пир (вопреки традиции) отменили. Вернувшись во
дворец епископа, Людовик сразу отвел Анну в ее опочивальню, пожелал
супруге спокойной ночи, поцеловал ее и, откланявшись, удалился.
Сославшись на усталость, он потребовал ужин в постель.
Но,
как выяснилось, для короля вечер еще только начинался, и зря он
надеялся, что его оставят в покое. Мария Медичи считала, что Людовик
должен немедленно исполнить свой супружеский долг, и потому решила
настроить сына на более легкомысленный лад. С этой целью королева мать
послала к нему нескольких дворян, особо искушенных в вопросах любви,
чтобы молодые люди подбодрили юношу. Гиз, Грамон и еще несколько
придворных окружили королевское ложе и принялись рассказывать королю
всякие фривольные истории. Следует отметить, что повествования о
галантных похождениях в ту пору отличались обилием разнообразных
непристойностей, поэтому застенчивому Людовику смешными вовсе не
показались. Он лишь вежливо улыбнулся краешком губ и попытался заснуть,
чтобы набраться сил для завтрашней охоты.
К
несчастью для него, об этом не могло быть и речи. Около восьми вечера в
спальне открылась дверь, и на пороге появилась Мария Медичи. Увидев
сына в постели, она суровым тоном произнесла:
—
Сын мой, обряд венчания — это всего лишь прелюдия к
бракосочетанию. Вы должны отправиться к королеве, вашей супруге. Она
ждет вас…
Привыкший
во всем подчиняться матери, Людовик не посмел возражать.
—
Мадам, — вежливо ответил он, — я только ждал вашего
приказания. Я пойду к жене вместе с вами, если вам так угодно.
На
него тут же надели халат и подбитые мехом комнатные туфли, и Людовик
последовал за матерью через гостиную в комнату маленькой королевы. За
ними в опочивальню Анны вошли две кормилицы, гувернер короля господин
Сувре, лейб медик Эроар, маркиз де Рамбуйе, а также хранитель
королевского гардероба с обнаженной шпагой государя в руке и старший
камердинер Беренгьен с подсвечником.
Королева
сразу направилась к ложу новобрачной и громко произнесла:
—
Дочь моя, я привела к вам короля — вашего супруга; прощу вас:
примите его и любите.
Анна,
краснея от смущения, тихонько ответила по испански:
—
У меня нет иного желания, мадам, как только повиноваться Его
Величеству, моему супругу, и угождать ему во всем.
Король
тем временем уже лег в постель рядом с маленькой женой.
Королева
мать, стоя в проходе между стеной и супружеским ложем, окинула
молодоженов суровым взглядом, а потом, нагнувшись, что то тихо сказала
им обоим. Выпрямившись, она громко приказала свите:
—
Теперь пора всем уйти!
И в
спальне, кроме юных супругов, остались только две кормилицы, которым
велено было проследить за тем, чтобы король и королева не покидали
постель.
Что
же сказала толстая флорентийка двум робким подросткам? Какой
совет… или приказ она бесцеремонно дала им? Ей были неведомы
нежность, стыдливость и деликатность, ее поведение всегда граничило с
грубостью и вульгарностью, и хотя на этот раз — возможно,
впервые в жизни — Мария Медичи руководствовалась благими
намерениями, результатом ее усилий стала выросшая между королем и
королевой Франции стена непонимания.
Скорее
всего Мария, не затрудняя себя выбором слов, назвала вещи своими
именами и в нескольких фразах объяснила, что требуется сделать.
Часа
через два король вернулся в свою опочивальню и объявил Эроару, что он
часик вздремнул и два раза сделал «это» со своей
женой. Лекарь засомневался и попросил короля раздеться, чтобы осмотреть
его. Как выяснилось, Людовик XIII по крайней мере пытался лишить жену
девственности. В свою очередь кормилицы, остававшиеся в спальне
новобрачных, заверили, что король дважды подтвердил свои супружеские
права.
Как
бы там ни было, но на следующий день молодые супруги стеснялись
смотреть друг на друга, краснели и выглядели печальными. На вторую ночь
Людовик и не заикнулся о том, что хочет пойти к жене. Физическая
близость с женщиной вызвала в нем отвращение, будни брака показались
ему грязными и полными унижения. Он, наверное, был очень неловким, и
юной королеве пришлось выдержать ужасное испытание, если вообще
допустить, что Людовику удалось лишить ее девственности. Ведь простыни
то никто не осматривал! Ясно одно: Анна не влюбилась в своего супруга
после первой брачной ночи. Совершенно очевидно, что оба так и не смогли
забыть неудачный финал этого торжественного дня. Понадобилось очень
много времени, чтобы неприятные воспоминания стерлись из памяти. Для
этого потребовались целых четыре года…
Только
в январе 1619 года Людовик XIII уступил просьбам приближенных и лег в
постель с Анной Австрийской. Его долго уговаривали повторить давний,
весьма неприятный опыт, уверяя, что все не так страшно, как показалось
ему четыре года назад. Людовик, разумеется, не стал за это время
удачливым любовником и по прежнему боялся женщин, однако Анна еще
больше похорошела, и все очень надеялись, что она сумеет понравиться
своему супругу…
Впрочем,
Людовик тоже изменился. После того как капитан гвардейцев де Витри на
Луврском мостике выстрелом из пистолета покончил с бесчестным Кончини,
Людовик стал хозяином в собственном королевстве.
Он
перестал заикаться и однажды произнес громко и четко, голосом,
исполненным величайшего удовлетворения:
—
Наконец то я — король!
Нынешний
восемнадцатилетний молодой человек ничуть не походил на того живого
веселого мальчугана, что был источником радости для Генриха IV. Он стал
суровым, добродетельным и набожным человеком. Он запретил своим
придворным дамам носить не только чересчур смелые декольте, но даже
слишком обтягивающие фигуру платья, ибо они казались ему откровенным
приглашением к прелюбодеянию.
При
одной лишь мысли о том, чтобы возлечь с женщиной, он приходил в ужас,
обрекая тем самым Анну Австрийскую на унизительное целомудрие.
Огорчение
королевы вскоре стало настолько заметным, что друг Людовика де Люинь
решил посоветовать своему государю утешить супругу. Кроме того, о
поведении короля прознали в Испании, и Филипп III оскорбился тем, что
король Франции пренебрегает его дочерью, и впал в скверное состояние
духа. Во Франции начали опасаться, как бы это не отразилось на
дальнейших отношениях монархов обеих стран. В общем, Людовику пришла
пора стать государем и в глазах собственной жены!
Однако
к началу 1619 года король все еще продолжал упорствовать.
Все
изменилось, когда одиннадцатого января король с королевой подписали
брачный контракт между Кристиной Французской, сестрой Людовика, и
принцем Пьемонтским Виктором Амедеем Савойским.
По
этому случаю папский нунций позволил себе почтительно шепнуть на ухо
королю:
—
Сир, я не поверю, что вы допустите, чтобы ваша сестра родила сына
раньше, чем у Вашего Величества появится дофин.
Красный
от смущения Людовик пробормотал в ответ:
—
Я подумаю об этом…
На
самом же деле он попал в крайне неловкое положение. Чрезвычайно нервный
и впечатлительный, он как огня боялся повторения ночи в Бордо. Он был
бы рад появлению сына и хотел бы проявить себя блестящим любовником,
чтобы загладить неприятные впечатления жены от первой брачной ночи,
когда ей Пришлось закрывать глаза, чтобы не видеть любопытных взглядов
кормилиц. Но он отлично понимал, что ничего не умеет и к тому же почти
ничего не знает о том, как устроено женское тело.
Тем
временем в Лувре готовились к еще одной свадьбе. Сводную сестру
Людовика Екатерину Генриетту Вандомскую, дочь Генриха IV и Габриэли
д"Эстре, выдавали замуж за Карла II Лотарингского, герцога д"Эльбефа.
Это событие вряд ли могло бы хоть как то повлиять на интимную жизнь
Людовика, если бы ему в голову не пришла довольно странная мысль:
явиться в комнату молодоженов в брачную ночь.
Как
того требовала традиция, король присутствовал на церемонии укладывания
супругов в постель. Когда же все удалились, он остался в спальне и до
одиннадцати часов вечера с любопытством наблюдал за тем, что делали
молодожены. Он хотел перенять у юной четы кое какой опыт, и его охотно
обучили некоторым премудростям…
Нравы
по прежнему отличались удивительной простотой, а дочь восхитительной
Габриэли, уверенная в своей красоте, не страдала излишней стыдливостью.
Она не только весьма откровенно показала все королю, но и, видя его
оживление, мило посоветовала:
—
Сир, сделайте и вы то же самое с королевой, не пожалеете…
В
глубокой задумчивости вернулся Людовик в свои покои. Иные, правда,
надеялись, что он бегом бросится к королеве, чтобы немедленно
проверить, правильно ли он затвердил «урок», но
этого не случилось. Король решил тщательно обдумать все увиденное и
потому предпочел отправиться в постель. Однако на следующий день он
тоже не навестил королеву. Герцог де Люинь, сердито покусывая усы,
явился к Людовику, дабы выяснить: долго ли еще будет раздумывать Его
Величество?
Мы не
знаем, поделился ли король сомнениями со своим лучшим другом, но зато
нам известно, как повел себя де Люинь. Он устроил настоящий спектакль:
умолял, просил, заклинал и даже плакал!
—
Неужели Его Величество не понимает, — причитал королевский
наперсник, — что стране нужен дофин? Так чего же государь
ждет?
И де
Люинь надумал перейти от слов к делу и заставить короля быть
решительнее. Часы только что пробили одиннадцать. Самое время для
визита к королеве. Де Люинь утер слезы, махнул мысленно рукой на то,
что ночевать ему, возможно, придется в Бастилии (если и да то по
крайней мере с сознанием выполненного долга), склонился над своим
королем, схватил его за грудки и рывком вытащил из кровати.
—
Беренгьен! Берите подсвечник! — громко приказал он, выпихивая
Людовика за дверь спальни.
Появившийся
невесть откуда старший камердинер нехотя возглавил эту странную
процессию. Замыкал же шествие лекарь Эроар. Он потирал руки и
посмеивался в усы.
Людовик,
красный от стыда, всячески упирался, цеплялся за мебель и просил дать
ему время подумать. Но де Люинь не слушал «го, продолжая
подталкивать к спальне королевы. К счастью, опочивальня государыни была
совсем близко, и Людовик скоро оказался в покоях супруги да так там и
остался.
Король
покинул жену только в два часа утра. Он дважды исполнил свой
супружеский долг — при молчаливом одобрении главной
камеристки королевы госпожи де Бельер, тайной свидетельницы этой сцены.
На
следующий день Анна Австрийская выглядела хотя и усталой, но весьма
довольной. Придворные дамы сразу поняли, что все свершилось наилучшим
образом.
Срочно
отправленные депеши оповестили всю Европу о том, что король Франции
провел наконец со своей супругой брачную ночь…
Маленькая
королева была в восторге от того, что ей довелось пережить, и попросила
короля навещать ее почаще. Людовик XIII охотно повиновался и в течение
нескольких недель каждый вечер отправлялся в покои своей супруги, все
больше входя во вкус игры, которая еще совсем недавно вызывала у него
ужасное отвращение.
Его
усердие, однако, встревожило придворных медиков. Опасаясь за
королевское здоровье, они запретили Людовику слишком уж переутомляться.
Но
совет этот запоздал. От природы стыдливый, Людовик сам отказался от
ежедневных визитов к королеве и вернулся к целомудренной жизни.
Спустя
некоторое время Анна Австрийская объявила о том, что беременна, но
очень скоро она потеряла ребенка по вине своей безрассудной подруги
герцогини де Шеврез. Увы, королева потеряла и ту хрупкую любовь,
которую питал к ней ее супруг после памятной ночи безумств, когда
герцог де Люинь столь отважно сыграл роль Купидона.
Госпожа
де Шеврез, презиравшая короля, постаралась, чтобы эта любовь никогда
больше не воскресла. И понадобились одновременно ужасная буря и горячие
молитвы монахини, бывшей в миру Луизой де Лафайет и верной любовницей
Людовика XIII, чтобы Людовик XIV появился на свет…
Девятнадцать лет спустя! Но это уже другая история…
Семнадцатый век во французской истории делится на две половины: вторую принято называть «Великим веком» – веком Людовика XIV, а первую – мрачным временем тирании кардинала Ришелье, из-за спины которого робко выглядывает карикатурная фигура Людовика XIII, отца будущего Короля-Солнца. Как и все стереотипы, это упрощенное представление уводит нас в сторону от истины…
Отношения между Людовиком Справедливым (такое прозвище даром не дадут) и кардиналом, заслужившим прозвание «великого», были вовсе не такими, как их описывали поэт-романтик Альфред де Мюссе или плодовитый романотворец Дюма-отец.
Кроме того, не следует сбрасывать со счетов и еще одного персонажа, одно время дополнявшего их дуэт до трио – королеву-мать Марию Медичи. Эта эпоха предоставляет богатейший материал для размышлений о роли личности в истории.
Первая половина семнадцатого века стала переходным периодом от феодальной вольницы к абсолютизму; как любой переходный период, это было время бурных страстей, борьбы честолюбий, столкновения традиций и новых императивов, принятия непростых решений; это было время страданий и горя, но вместе с тем время ожиданий и надежд. Не будь тридцатилетнего правления Людовика XIII, его сын, официально пробывший на троне целых семьдесят лет, не смог бы сказать: «Государство – это я ».
Портрет Людовика XIII в 1611 году.
Людовик XIII родился 27 сентября 1601 года. Дофина воспитывали как будущего короля, и мальчик с ранних лет знал о своем высоком и важном предназначении.
«Им было тем сложнее управлять, что он, казалось, был рожден, чтобы править и повелевать другими », – писал его первый наставник, Воклен дез Ивето. На вопрос учителя, в чем состоит долг доброго государя, Людовик тотчас ответил: «Бояться Бога». «И любить справедливость », – подсказал учитель, но дофин поправил его: «Нет! Нужно вершить справедливость ».
Он с детства терпеть не мог лжи, сам говорил то, что думал, и лишал своего доверия тех, кто хоть раз пытался его обмануть. Это качество он сохранил, став королем, и многие министры узнали эту черту его характера на собственном горьком опыте.
Ему не исполнилось и девяти, когда его отец Генрих IV, которого он боготворил, был убит. Эта трагедия сильно поразила ребенка, от природы склонного к меланхолии и печальной задумчивости, но не сломила его характер. Официально король становился совершеннолетним в тринадцать лет, однако королева-мать, правившая страной от лица своего старшего сына, не собиралась выпускать власть из своих рук.
Эта надменная, властная, злопамятная, эгоистичная женщина не обладала государственным умом и легко подпадала под чужое влияние, даже нуждалась в нем. В глубине души она была робкой и нерешительной, мнительной и внушаемой, но при этом глупо упрямой.
Она позволила себя околдовать итальянскому проходимцу Кончино Кончини, мужу своей любимой камеристки Леоноры Галигаи. Он возглавил Королевский совет и вершил суд, не зная законов, стал маршалом д"Анкром, не понюхав пороху, и в своей наглости дошел до того, что позволял себе садиться на место короля, а выходя из покоев королевы-матери, делал вид, что застегивает штаны.
Кончино Кончини - итальянский авантюрист, фаворит французской королевы Марии Медичи, носивший титулы графа делла Пенна и маркиза д’Анкра. Он был самым влиятельным во Франции человеком в течение семи лет, последовавших за гибелью в 1610 г. супруга Марии, Генриха IV.
В 1614 году во Франции объявили выборы депутатов в Генеральные штаты; среди делегатов от духовенства оказался двадцатидевятилетний епископ Люсонский – Арман Жан дю Плесси де Ришелье.
После того как ему удалось убедить депутатов от дворян согласиться на продление двойного правления – юного короля и королевы-матери – на неопределенный срок, Мария Медичи заинтересовалась особой молодого прелата. Ришелье льстил ей без зазрения совести и видел, что его расчет правильный.
В 1615 году Людовик женился на испанской инфанте Анне Австрийской, а его сестра Елизавета вышла замуж за испанского принца Филиппа; духовником к Анне назначили Ришелье.
Выступив посредником на еще более важных переговорах – между Марией Медичи и принцем Конде, возглавившим армию недовольных Кончини (в первых рядах ее были сводные братья короля – Цезарь и Александр Вандомы), епископ получил место в Королевском совете. Конде арестовали и заключили в Бастилию, а Ришелье стал государственным секретарем по иностранным делам, занявшись также реорганизацией армии.
Главной целью своей внешней политики он считал повышение престижа Франции в Европе. У госсекретаря было множество задумок, но вдруг грянул гром среди, казалось бы, ясного неба: 24 апреля 1617 года Кончини был убит во дворе Лувра с благословения шестнадцатилетнего короля.
«Сударыня , – заявил Людовик Марии, – я всегда буду заботиться о вас, как подобает доброму сыну. Я хочу избавить вас от груза забот, который вы взяли на себя, выполняя мои обязанности; пора вам отдохнуть, теперь я займусь ими сам и не потерплю, чтобы кто-то, кроме меня, распоряжался делами моего королевства. Теперь я король» .
Людовик XIII. Портрет работы Рубенса, 1625
Мария Медичи отправилась в Блуа, провожаемая улюлюканьем парижской черни. В одночасье все переменилось: новая метла вымела Совет начисто. Людовик решил править с помощью советников своего отца; Ришелье было приказано отправляться в отставку. Он последовал в изгнание за королевой-матерью, надеясь взять реванш с ее помощью.
Людовик унаследовал от матери упрямство, вспыльчивость и злопамятность, но при этом он не умел лицемерить и был последователен в своих поступках. Он принимал или отвергал людей целиком, раз и навсегда. Рано лишившись отца, он переживал его смерть не только как утрату близкого человека, но и как потерю наставника, нуждаясь в мужском примере для подражания.
После апрельского переворота место Кончини занял фаворит короля Шарль Альбер де Люинь, которому тогда было тридцать девять лет. Человек совершенно заурядный, снискавший симпатию государя лишь своей добротой и участливостью к нему в юные годы (материнской лаской Людовик тоже был обделен), Люинь использовал свое положение для личного обогащения и для того, чтобы пристроить при дворе многочисленную родню. В государственных и военных делах он был некомпетентен, однако проявил себя умелым интриганом.
Шарль д’Альбер - фаворит (миньон) французского короля Людовика XIII, который ради него восстановил упразднённое звание коннетабля Франции и сделал его первым герцогом де Люинем. Его потомки носят герцогский титул до сего дня.
Ришелье тайно написал королевскому фавориту, предлагая свои услуги, однако получил в ответ письмо с неприкрытыми угрозами. Испугавшись, он сбежал из Блуа, где находился вместе с изгнанной королевой, но тем самым поставил себя в двусмысленное положение.
Король выслал его в Авиньон, отправив туда же его старшего брата, маркиза Анри де Ришелье, и мужа их сестры дю Пон де Курле. Жена Анри умерла родами, ребенок тоже умер, сам род Ришелье оказался под угрозой. Арман тяжело болел и был при смерти, когда ход истории снова круто изменился: Мария Медичи тоже сбежала из Блуа и возглавила мятеж крупных феодалов, недовольных своим отстранением от власти и возвышением Люиня.
Францисканец отец Жозеф дю Трамбле, благоволивший к епископу Люсонскому и имевший большое влияние на благочестивого и набожного короля, сумел убедить Людовика в том, что только Ришелье сможет погасить конфликт и убедить мать примириться с сыном.
Епископ оправдал доверие, но хрупкий мир длился недолго: в 1620 году разразилась новая война матери и сына, победу в которой (с оружием в руках) одержал король. Мария добилась, чтобы мирные переговоры вел Ришелье, поставив одним из условий примирения ходатайство о присвоении кардинальского сана своему любимцу. Но епископ Люсонский стал кардиналом Ришелье только в ноябре 1622 года, через год после смерти Люиня во время осады протестантской крепости Монёр.
Под нажимом королевы-матери король ввел кардинала в свой Совет (1624). Постепенно Ришелье удалось преодолеть неприязнь короля, поправив финансовые дела государства и разрешив сложный военный конфликт в Вальтелине, в котором Франция противостояла Испании и Папскому престолу. Фактически исполняя обязанности главного министра, он стал незаменимым советчиком короля, его правой рукой.
Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришельё, также известен как кардинал Ришельё или Красный кардинал — кардинал Римско-католической церкви, аристократ и государственный деятель Франции.
Возвышение кардинала обрадовало далеко не всех: уже в 1626 году составился первый заговор с участием младшего брата короля, Гастона – герцога Анжуйского (впоследствии герцог Орлеанский).
Гастон был любимцем матери, которая сбивала его с пути, внушая ему надежды на престол: Людовик был слаб здоровьем, к тому же у него до сих пор не было детей. Умный и образованный, но слабый и переменчивый, Гастон был честолюбив, но несерьезен, ленив, тщеславен, развратен и малодушен.
Пользуясь тем, что его высокое положение ограждало его от суровой кары, он вступал в заговоры, а потом без зазрения совести «сдавал» своих соучастников. В 1626 году малодушие принца стоило жизни графу де Шале, жестоко казненному в Нанте.
Тогда же король отрядил для охраны кардинала пятьдесят мушкетеров, которые отныне именовались гвардейцами кардинала и носили красные плащи с серебряным крестом (плащи королевских мушкетеров были голубого цвета).
Вдохновительницей «заговора Шале», а затем и всех последующих покушений на власть и жизнь кардинала была герцогиня де Шеврез, в прошлом вдова Альбера де Люиня, близкая подруга Анны Австрийской. Людовик не любил ее, прозвал «Дьяволом» и старался удалить от двора; Ришелье пытался ее использовать для поддержания равновесия сил, чтобы не дать своим врагам одержать над ним верх. Поединок кардинала с «Дьяволом» – сюжет увлекательного романа; к сожалению, в реальной жизни он породил не одну трагедию.
Улаживая конфликты со своими ближайшими родственниками, Людовик XIII одновременно решал еще одну серьезную внутреннюю проблему, грозившую перерасти во внешнюю. Гугеноты, которым принадлежало несколько городов и крепостей на юге Франции, не подчинялись французским законам и практически создали государство в государстве.
Своеобразно истолковав Нантский эдикт о веротерпимости, изданный Генрихом IV в 1598 году, гугеноты распространили свободу вероисповедания на административную область: издавали свои законы, вводили налоги. В 1620 году ассамблея протестантов в Лудене закрыла своим постановлением доступ католикам в протестантские укрепленные города.
25 декабря того же года собрание протестантов в Ла-Рошели провозгласило союз реформатских провинций Франции. Людовик и Люинь осадили Монтобан, но осада не принесла результатов, и ее пришлось снять. На следующий год, уже после смерти Люиня, король возглавил новый военный поход против гугенотов.
В октябре 1622 года в Монпелье был заключен мир; многие протестантские военачальники за деньги перешли на королевскую службу. Людовик подтвердил Нантский эдикт и даровал мятежникам амнистию. Взамен они должны были разрушить недавно построенные укрепления, сохранив за собой лишь Ла-Рошель и Монтобан.
Со своей стороны, король обязался снести форт Луи под Ла-Рошелью, однако не торопился исполнять свое обещание. Тогда жители этого города отправили посольство к английскому королю, прося его о покровительстве.
Фаворит и главный министр английского короля герцог Бекингем охотно откликнулся на их призыв: его настойчивые ухаживания за Анной Австрийской не могли не вызвать гнев французского короля, который объявил Бекингема «персоной нон грата». Ришелье получил полномочия военного министра, направил армию под Ла-Рошель, заключил договор с Испанией и Нидерландами, которые должны были прислать на помощь свои корабли.
Осада Ла-Рошели продолжалась целый год; 1 ноября 1628 года Людовик и Ришелье въехали в сдавшийся город под ликующие возгласы своих солдат: «Да здравствует король! Да здравствует великий кардинал!» С Англией заключили мирный договор.
Теперь Людовик XIII мог активнее заниматься внешней политикой. Первым делом он устроил поход в Пьемонт против испанцев и савойцев, чтобы отстоять права герцога Карла де Невера, находившегося под его покровительством, на герцогство Мантуанское.
Король и кардинал вместе разрабатывали планы военных походов: Ришелье определял стратегические задачи, Людовик – пути продвижения войск, маршруты подвоза провианта и боеприпасов. Переговоры с Савойей, Испанией и Священной Римской империей вел Ришелье. Ему, как обычно, приходилось доводить до конца все начинания энергичного короля: именно кардиналу летом 1629 года сдался Монтобан – последняя твердыня протестантов.
Но опасность подкралась с другого бока: он неожиданно лишился доверия Марии Медичи. Во время пьемонтского похода Людовик опасно заболел и чудом избежал смерти. Обе королевы и их приближенные, собравшись у постели больного, решали судьбу Ришелье: сослать его или арестовать? Молодой капитан гвардейцев де Тревиль предложил отправить его путем Кончини. По счастью, король выздоровел, а кардинал в эти страшные дни чуть сам не умер от тревоги.
Мария Медичи - королева Франции, вторая жена Генриха IV Бурбона, мать Людовика XIII.
Теперь мать и сын поменялись ролями: Мария Медичи требовала вывести Ришелье из Совета, Людовик настаивал на их примирении. 11 ноября 1630 года Ришелье явился в Люксембургский дворец, где между матерью и сыном происходило бурное объяснение.
Кардинал интуитивно избрал правильную тактику: он не стал оправдываться или опровергать возводимые против него несправедливые обвинения, а со слезами просил у королевы прощения. По Парижу уже распространились слухи об отставке Ришелье и о том, что новым главным министром станет ставленник королевы-матери Мишель де Марильяк.
Однако решение короля всех поразило: Марильяк и его брат, всего два дня как произведенный в маршалы, были арестованы, а Ришелье остался на своем посту (чуть позже Людовик сделал его герцогом и пэром). День 11 ноября назвали «Днем одураченных».
Упрямая Мария Медичи сама себя отправила в изгнание, уехав в Брюссель (Испанские Нидерланды), и пыталась подбить испанцев на военное выступление против Франции. Гастон бежал в Лотарингию, без согласия старшего брата женился на сестре герцога Карла Лотарингского Маргарите и тоже готовился выступить в поход.
Фактически мать и брат французского короля своими руками готовили иноземное вторжение на территорию своей страны! Примечательно, что понятие «родина» впервые было введено в политический обиход именно кардиналом Ришелье, который говорил, что у него «нет других врагов, кроме врагов государства».
На полный успех мятежники могли рассчитывать, только если к ним примкнет Лангедок, подвластный герцогу Анри де Монморанси. Тот был лоялен к Ришелье, но оказался заложником обстоятельств: жители Лангедока восстали против взимания податей комиссарами, присылаемыми главным министром, а Гастон выступил в поход, не дожидаясь сигнала от герцога.
Монморанси арестовал королевских депутатов и взял Лангедок под военную защиту. В сражении при Кастельнодари войска мятежников потерпели поражение от королевской армии; израненный Монморанси был взят в плен и казнен 30 октября 1632 года.
Портрет Людовика XIII кисти Луи Фердинанда Элля, XVII в.
Положение кардинала и его отношения с королем были далеко не простыми. Ришелье прилагал все силы для укрепления королевской власти, считая ее неотъемлемым условием политической и экономической стабильности, но тем самым он урезал вольности аристократов, которые не намеревались этого терпеть.
В народе кардинала тоже не любили, поскольку он был вынужден увеличивать налоги, средства от которых шли на военные нужды. Стараясь быть в курсе всего, что происходит в стране и за ее пределами, Ришелье создал разветвленную сеть шпионов, что тоже не вызывало к нему добрых чувств. Разумеется, ничто человеческое не было ему чуждо: он старался пристроить на хорошие должности своих родственников, а неугодные ему легко могли оказаться в Бастилии.
Характерно, что во время вооруженных мятежей тридцатых годов вельможи-заговорщики старались оповестить общественность о том, что выступают исключительно против кардинала и в защиту короля, которого он опутал своими сетями.
Но это значило нанести оскорбление королю. Хотя Людовик в приватных беседах любил жаловаться на то, что кардинал навязывает ему свою волю, фактически он этого бы не потерпел. Еще когда королева-мать обвиняла Ришелье в том, что тот принимает губительные для Франции решения, Людовик резко возражал ей, что кардинал лишь исполняет его волю.
Ришелье, хороший психолог, постиг эту черту короля; когда обсуждался какой-либо вопрос, он составлял записку с анализом существа дела и предлагал несколько возможных вариантов решений, исподволь подводя короля к единственно правильному, но последнее слово оставлял за королем.
Людовик не мог без него обойтись еще и потому, что кардинал в самом деле посвящал заботам о государстве всего себя: он принимал послов, министров, советников, членов основанной им Французской академии, просителей; читал донесения и доносы; проводил совещания; изучал ситуацию на фронтах, куда всегда был готов отправиться самолично (прежде духовного, кардинал успел получить светское образование и был сведущ в вопросах военной истории, тактики и стратегии); решал вопросы внешней и внутренней политики, экономики и финансов; он никогда ничего не забывал и всегда все доводил до конца.
При этом Ришелье был слабого здоровья, часто страдал от мигреней, гнойных воспалений, не говоря уже о мочекаменной болезни и геморрое; просто удивительно, что в этом хилом теле заключались такая железная воля и великий ум. Кардинал выступал еще и в роли психоаналитика короля, склонного к ипохондрии; они часто переписывались, и Людовик делился с ним своими личными проблемами.
Людовик XIII и Ришелье.
Следует иметь в виду, что хотя король называл Ришелье своим «кузеном», а прощаясь с ним под Ла-Рошелью, плакал и просил беречь себя, кардинал, которого все полагали всесильным, никогда не считал свое положение незыблемым, памятуя о своих предшественниках, отправленных в ссылку или в тюрьму одним росчерком пера.
Во время каждого нового конфликта, когда его враги сплачивались против него и плотным кольцом обступали короля, Ришелье действовал на опережение и сам подавал прошение об отставке – чтобы получить ответ:
«Я полностью вам доверяю и не смог бы найти никого, кто служил бы мне лучше вас. Прошу вас не удаляться от дел, иначе они пойдут прахом. Я вижу, что вы ничего не щадите на службе королю и что многие вельможи держат на вас зло, ревнуя ко мне; будьте покойны: я буду защищать вас от кого бы то ни было и никогда не покину».
И все же кардинал не полагался на эти уверения и окружал Людовика и его близких шпионами, немедленно доносившими ему обо всем, что говорится и делается при дворе.
С 1618 года в Европе шла война, которую позже назовут Тридцатилетней. Франция не участвовала в ней открыто, поддерживая своих союзников – шведов, голландцев, баварцев – только деньгами. Но после гибели шведского короля Густава Адольфа в битве при Лютцене положение изменилось: австрийский император Фердинанд II мог воспользоваться случаем и восстановить мир с протестантскими государями, тогда Габсбурги взяли бы Францию в кольцо.
26 марта 1635 года испанцы захватили Трир и пленили архиепископа-курфюрста Филиппа де Сотерна, находившегося под покровительством французского короля. 19 мая герольд Людовика XIII прибыл в Брюссель и по средневековому обычаю объявил войну королю Испании Филиппу IV – брату Анны Австрийской.
Поначалу военные действия разворачивались удачно для Франции, но в 16 36 году ситуация изменилась в корне: французская армия была вынуждена отойти за Сомму, парижане в панике покидали город. Ришелье тоже был близок к отчаянию, зато король развил бурную деятельность по мобилизации и организации обороны, благодаря чему угроза была отведена, а военное счастье, наконец, снова улыбнулось французам.
Дофин Людовик-Дьедонне со своим отцом королём Людовиком XIII, матерью королевой Анной Австрийской, кардиналом Ришелье и герцогиней де Шеврез.
Удача тоже не ходит одна: в сентябре 1638 года у Людовика родился долгожданный наследник, а через два года – еще один сын, Филипп. Помимо этого, в декабре 1640 года в Каталонии вспыхнуло восстание против испанцев, каталонцы низложили Филиппа IV и избрали Людовика XIII графом Барселонским. Почти одновременно мятеж запылал и в Португалии. У испанцев оставалась одна надежда: на «пятую колонну» в самой Франции.
Два последних заговора против кардинала – с участием принца крови графа де Суассона, герцога Орлеанского и фаворита короля маркиза де Сен-Мара (Мария Медичи дала им свое благословение, прежде чем умереть в Кельне в бедности и забвении) – закончились победой его высокопреосвященства, однако окончательно подорвали его силы: 4 декабря 1642 года он скончался.
Людовик XIII последовал за ним в могилу 14 мая 1643 года. Его смерти дожидались с непристойным нетерпением, полагая, что, став регентшей при пятилетнем Людовике XIV, Анна Австрийская «вернет всё, как было».
Но кардинал воистину был великим человеком: перед смертью он сумел сделать Анну, прежде ненавидевшую его всей душой, своей сторонницей (в 1637 году Ришелье удалось отвратить от королевы неминуемую грозу, когда та была уличена в изменнической переписке с враждебной Испанией). Главой Королевского совета стал кардинал Мазарини, ставленник Ришелье и продолжатель его политики.
Король Людовик XIII. Работы Филиппа Шампеня.
Войны, заговоры, распри между членами королевского дома – все это тяжким бременем ложилось на плечи народа. Война требовала денег, увеличение налогов вызывало народное недовольство, крестьянские восстания подавляли суровой рукой…
И все же в эти непростые времена развивались ремесла, торговля, наука, литература и искусство. Люди страдали, голодали, гибли от болезней – и в то же время радовались победам, веселились на праздниках, гуляли на свадьбах и крестинах. Жизнь есть жизнь!
Король Франции из династии Бурбонов, правивший в 1610--1643 гг. Сын
По свидетельству современников, Людовик с детства обнаружил дурные
наклонности, не свойственные ни его отцу, ни матери. Главными его
недостатками были душевная черствость и жестокосердие. В раннем детстве,
играя в дворцовом саду в охоту, дофин ловил бабочек, чтобы разрывать их на
части, а у пойманных птиц выщипывал перья или ломал крылья.
Однажды жалостливый Генрих IV застал сына за подобной забавой и
собственноручно высек его.
Людовику было восемь лет, когда его отец пал от рук убийцы. Дела
правления перешли к матери, Марии Медичи, и ее фавориту, итальянцу Кончино
Кончини, известному в истории под именем маршала д"Анкра. Мать почти не
занималась юным королем и не дала ему никакого образования. Единственным
человеком, близким Людовику, оставался в течение многих лет его дядька
Альберт де Люинь. Он особенно угождал дофину своими глубокими познаниями в
дрессировке собак и выучке соколов для охоты. Людовик до того привязался к
нему, что не мог отпустить от себя даже на минуту. В 1614 г. король был
объявлен совершеннолетним, но и после этого власть осталась в руках Марии
Медичи и ее фаворита. Король, не зная как ему избавиться от ненавистного
д"Анкра, решился, по совету Люиня, на убийство маршала. Исполнение
Витри с тремя сообщниками встретил фаворита в одном из луврских коридоров и
застрелил его в упор из пистолета. Сохранилось предание, что, узнав об этом,
Людовик радостно воскликнул: "Вот первый день моего настоящего владычества!"
Матери он велел передать, что как добрый сын будет уважать ее и впредь, но
править государством отныне станет сам. Мария Медичи удалилась в Блуа. В
действительности король не имел ни ума, ни желания для того, чтобы самому
заниматься делами правления. От д"Анкра власть перешла к де Люиню. Его
смерть в 1621 г. открыла путь к престолу кардиналу Ришелье, который поначалу
был простым членом королевского совета, но потом очень быстро выдвинулся на
должность первого министра.
В своей политике Ришелье преследовал две главные цели: он старался
сокрушить могущество знати и угомонить гугенотов. И там и здесь он добился
полного успеха. В 1628 г. у протестантов был отнят Ла-Рошель, много
десятилетий считавшийся опорой их могущества, и разрушены другие укрепления.
Таким образом, навсегда пришел конец сепаратистским устремлениям гугенотов и
их мечтам о создании собственной, независимой от короля республики. Точно
так же знать нашла в лице кардинала страшного и безжалостного противника. В
борьбе со своими врагами он не брезговал ничем: доносы, шпионство, грубые
подлоги, неслыханное прежде коварство -- все шло в ход. Ришелье шутя
разрушал заговоры, составляемые против него, в то время как его собственные
интриги кончались обычно казнями одного или нескольких из его врагов.
Множество блестящих представителей французской аристократии кончили в те
годы жизнь на эшафоте, и все мольбы перед королем об их помиловании остались
без ответа. Людовик вообще умел сильно ненавидеть, но любил всегда
осторожно. Он был жесток от природы и более многих других монархов страдал
обычным королевским пороком -- неблагодарностью. Аристократия трепетала от
ужаса и негодования, но в конце концов должна была склониться перед
могуществом кардинала.
В частной жизни Людовик проявлял мало склонности к удовольствиям --
природа сделала его набожным и меланхоличным. Подобно многим Бурбонам, он
любил ручной труд: плел тенета, чинил ружейные замки и даже выковывал целые
ружья, мастерски чеканил медали и монеты, разводил в парнике ранний зеленый
горошек и посылал продавать его на рынок, умел стряпать некоторые кушанья и
отлично брил (однажды, забавляясь цирюльным мастерством над бородами
дежурных офицеров, он придумал модные потом королевские бородки). Женщины в
его жизни никогда не играли большой роли. Еще в 1612 г., после заключения
дружественного договора с Испанией, Мария Медичи и Филипп III условились
скрепить союз браком между двумя королевскими фамилиями. Тогда Людовика
обручили с инфантой Анной, хотя и он, и она были еще детьми. Свадьба
состоялась в ноябре 1615 г. Из-за молодости супругов исполнение ими
супружеских обязанностей было отложено на два года. Анна Австрийская скоро
поняла, что брак ее не будет счастливым. Угрюмый и молчаливый Людовик упорно
предпочитал ее обществу охоту и музыку. Он целые дни проводил или с ружьем,
или с лютней в руках. Юная королева, ехавшая в Париж с надеждой на веселую и
радостную жизнь, вместо этого нашла скуку, однообразие и печальное
одиночество. После неудачной брачной ночи король только через четыре года
решился опять сблизиться с женой. На этот раз его опыт прошел успешно,
однако несколько беременностей закончилось выкидышами. Людовик вновь стал
пренебрегать королевой. Некоторое время казалось, что он не оставит
наследника. Но потом случилось почти что чудо, и в 1638 г. Анна Австрийская,
к великой радости подданных, произвела на свет дофина Людовика (будущего
Людовика XIV). Это важное событие пришлось уже на конец царствования. Через
пять лет король стал страдать воспалением желудка и умер еще сравнительно
молодым человеком.
Так уж получилось, что об Анне Австрийской, жене Людовика XIII и матери Людовика XIV, мы знаем значительно больше, чем о других французских королевах. Главным образом, это заслуга Александра Дюма, который посвятил "веку Людовика Великого" свою самую знаменитую и самую удачную серию романов - о мушкетерах, и размашисто, яркими красками описал не только "великолепную четверку", но и тогдашних исторических деятелей - слабовольного Людовика XIII, "настоящего монарха" Людовика XIV, умного, энергичного и безжалостного Ришелье, скупого плута Мазарини, гордую и прекрасную Анну Австрийскую. Причем, раздавая эти характеристики, Дюма весьма мало считался с реальностью - для него История была лишь манекеном, который он обряжал в нужные одежды - по своему вкусу. И его "исторические" герои на деле - лишь тени, а то и карикатуры на самих себя. Особенно не повезло в этом смысле Ришелье. Блестящий политик, великий государственный деятель, по значимости сделанного для Франции сопоставимый разве что с Де Голлем, он предстал в романе злобным интриганом, только и думающим, как поссорить венценосных супругов. Анне Австрийской, наоборот, повезло - заурядная, легко поддававшаяся влиянию принцесса с трудной судьбой, благодаря таланту Дюма стала настоящей романтической героиней. Алмазные подвески, любовь и смерть Бэкингема, ревность короля и ненависть кардинала - чем не атрибуты жизни роковой красавицы, чей сын стал самым знаменитым французским монархом?
На самом деле, судьба Анны Австрийской была далеко не так романтична, как хотелось бы Дюма, хотя и не менее богата приключениями. Ана Маурисия, старшая дочь испанского короля Филиппа III, родилась в 1601 году при самом скупом, мрачном и религиозном дворе в Европе. В ту пору богатство и мощь "империи, где никогда не заходит солнце" начали потихоньку истощаться. Отец Аны был слишком слабым королем, чтобы удерживать в своих руках власть, и всеми делами заправлял его первый министр - герцог Лерма. Для своих удовольствий Лерма денег не жалел, а вот королевское семейство у него жило по-спартански. Правда, в Испании считали, что детей нужно воспитывать в строгости, набожности и лишениях. Так принцы и принцессы получали "боевую закалку", после которой даже жизнь в монастыре казалась им праздной и роскошной.
Приличного образования Ана так и не получила. В ту пору было принято учить принцесс только латыни и основам европейских языков, а все остальное время они должны были проводить в молитвах. Есть что-то вкусное или нарядно одеваться полагалось только по очень большим праздникам. Обычно же инфантины ходили в черных, громоздких и чудовищно-неудобных платьях, им не разрешали бегать и играть (праздность при испанском дворе считалась тяжким грехом), за каждым их действием сурово следили дуэньи.
Даже с родителями дети виделись только в дни, установленные регламентом. Нарушить его мог лишь Филипп III, но он почти не интересовался малышами. Его жена, королева Маргарита, жила в условиях, не менее жестких, чем ее дочери. Выданная замуж в 15 лет, она почти каждый год дарила королю очередного отпрыска, и за десять лет супружеской жизни возненавидела все - мужа-тряпку, которым вертел министр, самого министра, купавшегося в роскоши, в то время как ей приходилось чуть ли не голодать, ханжеский, погрязший в интригах испанский двор... "Лучше быть простой монахиней в Австрии, чем испанской королевой!" - жаловалась она австрийскому посланнику. Королева умерла в 27 лет, почти счастливая, что избавляется от ненавистной ей жизни.
К тому времени Ане не было и десяти, но она была уже просватана - за австрийского принца Фердинанда. Принц приходился ей кузеном, но родителей жениха и невесты это не смущало: Габсбурги привыкли заключать браки "между своими", не интересуясь, к каким последствиям это может привести. Но Ане повезло. В 1610 году в соседней Франции изменилось "лицо государства", и вместо убитого Генриха IV, враждовавшего с Испанией, власть получила его жена Мария Медичи, истовая католичка, жаждавшая дружбы с "первой христианской державой мира". По обычаю того времени, политический союз скрепили династическим: 10-летний инфант Филипп женился на одной из французских принцесс, а 14-летняя Ана вышла замуж за своего ровесника - юного Людовика XIII.
Юный Луи 13-й
Поначалу никто не сомневался, что Людовик и Ана (ставшая Анной) будут дружной и любящей парой. Молоденькая королева по праву считалась самой красивой принцессой в Европе, и король (который, кстати, тоже был хорош собой) готов был сдувать с нее пылинки. Но Анна была еще слишком юной, чтобы это оценить. Попав из чопорного Мадрида в блестящий и расточительный Париж, она с головой окунулась в водоворот удовольствий и веселых проделок, на которые так косо смотрели в Испании. А поскольку ее муж был угрюмым одиночкой, королева нашла себе другого партнера для игр - младшего брата короля Гастона Орлеанского, улыбчивого, элегантного, остроумного, куда более подходившего ей по характеру. Возможно, Людовик не принимал бы близко к сердцу дружбу жены с братом, но его мать постоянно намекала, что Анна - вертихвостка и за ней нужен глаз да глаз. Нравственность невестки свекровь интересовала мало - просто она боялась, что Анна начнет командовать слабовольным супругом и лишит ее власти.
Мария Медичи
Гастон Орлеанский
В 1617 году от власти королеву-мать таки отстранили - без всякого участия Анны Австрийской. Тем не менее, Медичи не отказала себе в удовольствии подложить под брак сына "мину замедленного действия". Она оставила при дворе дочь герцога де Монбазона, эффектную блондинку, первую красавицу Франции. Королева-мать рассчитывала, что Людовик не устоит перед чарами не по возрасту опытной кокетки - и ошибалась. Король презирал чересчур активных женщин. Набивавшуюся ему в фаворитки де Монбазон он выдал за своего первого министра де Люиня, а когда тот умер - посоветовал вдове уехать в провинцию. Король и не подозревал, какого опасного врага он нажил себе в лице оскорбленной красавицы. Не прошло и полгода, как вдова вышла замуж за герцога де Шеврез, вернулась ко двору и стала любимой подругой Анны Австрийской.
мадам де Шеврез
Именно она втравила 24-летнюю королеву в любовную авантюру, за которую Анне пришлось дорого заплатить - историю с герцогом Бэкингемским. Всесильный любимец английского короля прибыл во Францию в 1625 году - и был покорен красотой жены Людовика XIII. Чтобы произвести на нее впечатление, 32-летний герцог сорил деньгами и был готов на любые безумства. Скучающую Анну Австрийскую он очаровал без труда. Но, получив строгое кастильское воспитание, королева одаривала поклонника максимум восхищенной улыбкой. Первому щеголю Европы, менявшему любовниц, как перчатки, этого было мало. Он готов был потратить половину денег английской короны, чтобы благосклонность Анны выразилась в чем-то более существенном.
Джордж Вильерс, герцог Бэкингем
В лице герцогини де Шеврез Бэкингем нашел верного союзника. Та готова была часами рассказывать королеве о красоте и щедрости англичанина, потихоньку склоняя ее к тому, чтобы дать поклоннику "минутную аудиенцию". Наконец, на празднике в амьенских садах Анна поддалась искушению и позволила де Шеврез увести себя прогуляться по одной из темных аллей. Через несколько минут из аллеи, по которой удалилась королева, послышался шум. Сбежавшиеся придворные и слуги стали свидетелями беспрецедентного зрелища: ее величество весьма энергично вырывалась из объятий английского гостя.
Скандал стал достоянием всей Европы. На следующий день герцог был вынужден уехать из Франции, а Анна Австрийская - давать объяснения мужу. Фактически, все произошедшее свидетельствовало скорее в ее пользу, но убедить в этом разгневанного Людовика было невозможно. Отношения между супругами, которые к тому времени и так были прохладными, испортились окончательно.
Виновником неутихающей ярости мужа Анна считала нового первого министра - Армана дю Плесси, кардинала Ришелье. Вопреки тому, что писал Дюма, конфликт между королевой и Ришелье носил чисто политический характер. Министр проводил "антиспанскую" линию в политике, и это, понятно, не устраивало сестру испанского короля. Кроме того, будучи истовой католичкой, Анна не могла понять, как князь церкви может быть союзником немецких протестантов в войне против ее кузена - католического императора. А поскольку понятие "интересы государства" в то время было не в чести среди знати, вывод напрашивался только один: Ришелье - ее личный враг, который хочет ее погубить.
Ришелье
Отныне Анна Австрийская и ее верная де Шеврез участвовали во всех заговорах против кардинала. Заговоры эти, как правило, заканчивались плачевно: королеве и герцогу Орлеанскому приходилось оправдываться, герцогине де Шеврез - скрываться за границей, менее знатным интриганам - платить головой. Впрочем, Ришелье не раз доказывал, что может мстить, невзирая на знатность. Участие в одной из интриг стоило жизни герцогу де Монморанси, другой заговор вынудил Людовика XIII выслать из страны родную мать, умершую в Кельне почти в нищете.
Правда, Анну Австрийскую Ришелье щадил. Хотя поквитаться с ней ему было проще всего: еще со времен скандала с Бэкингемом развод был заветной мечтой его величества. Но кардинал понимал то, о чем и слышать не хотел обиженный муж - Папа Римский вряд ли бы дал согласие на расторжение брака, а значит, Людовик не смог бы жениться вновь. Франции же требовался наследник, причем не такое ничтожество, как Гастон Орлеанский, предававший всех своих друзей и живший на подачки испанского короля. Выбор у Ришелье был небольшой, и он надеялся, что Анна поумнеет и наконец родит королю сына.
Людовик 13-й
Уговаривать его величество простить жену пришлось несколько лет, причем Ришелье привлек к этому даже отставную фаворитку монарха. Наконец Людовик поддался минутной слабости, и через положенный срок вся Франция праздновала рождение дофина. Правда, уже тогда поползли слухи о том, что короля обманули, и родившийся мальчик - вовсе не его сын. Но серьезных "улик" против королевы не было - тем более, что Ришелье, крайне нуждавшийся в наследнике, и не пытался их искать. Людовик же был настолько рад рождению сына, что на какое-то время помирился с женой, в результате чего на свет появился еще один принц - Филипп Анжуйский.
К тому времени Анна пересмотрела свое отношение к Ришелье и поняла, что кардинал - скорее, ее союзник, чем враг. Этому способствовал талантливый политик, которого Ришелье выбрал себе в преемники - Джулио Мазарини, красивый, хотя и не очень знатный итальянец, с конца 30-х годов ставший любовником королевы. Именно Мазарини убедил Анну, что своими интригами против кардинала она помогает другим - но не себе. Королева исправилась и "сдала" Ришелье очередной заговор, предоставив улики, доказывавшие государственную измену брата короля.
В ответ, Ришелье, как мог, старался помирить венценосных супругов. Увы, безуспешно: король не только не желал слышать о жене, но и потихоньку начинал ненавидеть собственного сына. Смерть кардинала в 1642 году поставила свободу, а то и жизнь Анны под угрозу - теперь ничто не мешало Людовику заточить королеву в монастырь. Но Анне Австрийской повезло: всего через полгода после смерти кардинала, ее муж заболел и внезапно умер, не оставив даже толковых распоряжений по поводу регентства.
Благодаря Мазарини, регентство и власть достались Анне. Правда, в стране было неспокойно: бушевала Фронда, мятеж принцев, мечтавших прогнать "испанку и итальянца", устранить юного короля и возвести на престол слабохарактерного Гастона Орлеанского. Королеву спасло только то, что ее политические враги зачастую придерживались разных целей, и постоянно переходили "из лагеря в лагерь" - то на сторону королевы, то на сторону мятежников. Анна и Мазарини вовсю пользовались этим: льстили, уговаривали, обещали златые горы, арестовывали, бросали в темницу, казнили... Королева была бесконечно признательна своему первому министру. Ведь именно Мазарини в конце концов навел порядок в стране, завершил Тридцатилетнюю войну с Испанией, и выгодно женил молодого короля на инфанте. Умирая, кардинал оставлял Людовику XIV мирное и процветающее королевство.
Мазарини
После смерти Мазарини Анна отошла в тень. Она не очень ладила с высокомерным и эгоистичным Людовиком и предпочитала ему общество ласкового и заботливого младшего сына. Прожив бурную жизнь, королева даже в старости была очень хороша собой и выглядела много моложе своих лет. В 1666 году она умерла на руках у безутешного Филиппа Орлеанского, по иронии судьбы, внешне похожего на Людовика XIII.
Испанская инфанта, французская королева, регентша и мать Людовика XIV, Анна Австрийская никогда не задумывалась над тем, какой останется в памяти потомков. Она даже представить не могла, что через двести лет после ее смерти романист всех времен и народов Александр Дюма подарит ей то, чем жизнь не балует даже королев - вечную молодость и красоту, прекрасного и благородного возлюбленного, а также четырех преданных рыцарей плаща и шпаги, готовых умереть за ее жизнь, честь и любовь, - Атоса, Портоса, Арамиса и д"Артаньяна.
Загрузка...
