Стэнли как смелый путешественник, совершивший четыре выдающиеся экспедиции в глубь «черного материка», сделавший известным и доступным для европейцев и цивилизации громаднейшие пространства Экваториальной Африки, оказавший этим путем могущественное влияние на жизнь многих десятков миллионов африканских туземцев и вызвавший необычайное развитие колониальных предприятий со стороны европейских государств, - пользуется всемирной известностью. Гораздо менее известен, или, вернее, очень мало известен Стэнли как своеобразная, совершенно неподходящая к нашему времени личность. С одной стороны, он представляет собою крайне выдающийся образчик человека, всецело обязанного своей блестящей карьерой исключительно себе, своей необычайной энергии, своим неординарным нравственным и умственным качествам. В этом отношении рядом со Стэнли из всех современных знаменитостей можно поставить только одного Эдисона, ранняя молодость которого, равно как и характер, удивительно напоминают молодость и характер Стэнли. С другой стороны, Стэнли является человеком, ухитрившимся в наш реальный век и при всей практичности своей натуры оставаться всю свою жизнь человеком идеи, борцом за человека и его достоинство, защитником слабых и противником угнетателей. С этой стороны Стэнли так мало известен, особенно у нас, что в самое последнее время его, одну из благороднейших личностей нашего века, известная часть печати как европейской, так и в особенности русской, трактовала как нового Кортеса, столь же жестокого и корыстолюбивого. В нашей работе поэтому мы будем иметь в виду не столько выяснение научного и политического значения деятельности Стэнли в Африке как уже достаточно общеизвестного, сколько характеристику его как личности - нравственной и умственной. Правда, работа такого рода менее благодарна, так как в материалах для биографии Стэнли упомянутая сторона его жизни обрисована недостаточно полно. Особенно печально, что именно относительно того периода жизни Стэнли, когда слагалась его нравственная личность - детства и первой молодости имеются лишь отрывочные сведения. Тем не менее, полагаем, что биография Стэнли с тем характером, который преимущественно мы придаем ей, должна быть предпочтена изложению одних внешних событий жизни этого замечательного человека или повторению подробностей, уже и без того сделавшихся общеизвестными.
Источниками при составлении биографии Стзнли нам служили, главным образом, книги самого Стэнли, посвященные описанию его путешествий и государства Конго, книги и статьи Адольфа Бюрдо, капитана Глэва, Скотта, Вотера, Кельти и отчет газеты «Western Mail» о беседе ее корреспондента с матерью Стэнли.
ДЕТСТВО И МОЛОДОСТЬ СТЭНЛИ
Человека, который прославился под именем Генри Мортон Стэнли, в детстве звали Джон Роулендс. Собственно, он и на это имя не имел легального права, так как это было имя его незаконного отца. Ребенком он и не назывался по отцу, а был известен под именем Джона Бэча, и лишь когда вырос настолько, что мог узнать о своем происхождении и оценить по достоинству поступок отца, бросившего его на произвол судьбы, он самовольно стал носить фамилию Роулендс, как позднее принял прославленное им имя Стэнли.
Джон Бэч, Джон Роулендс, или Генри Стэнли, родился в 1841 году в местечке Денбиг в Уэльсе, то есть в юго-западной части Англии. Мать его была дочерью бедного фермера и ее звали Бзтси Пэрри. С нею сблизился сын богатого соседнего фермера, Джон Роулендс. Последствием связи явился ребенок, будущий знаменитый путешественник. Молодой фермер хотел загладить свой проступок женитьбой на матери своего ребенка, но против этого восстал старый Роулендс, находивший женитьбу сына на бедной девушке делом неподходящим, - и молодой человек, уступая отцу, отказался от своей невесты и ребенка. Вся тяжесть воспитания ребенка, соединенная с позором его незаконного рождения, пала на восемнадцатилетнюю Бэтси Пэрри. К счастью, ее отец, Мозес Пэрри, несмотря на свою крайнюю бедность, был человеком гуманным и отнесся к проступку дочери снисходительно. Когда, возвратившись однажды домой, он неожиданно встретил в своем жилище нового жильца, звонким криком возвещавшего о своем присутствии, Мозес Пэрри радушно сказал: «Дайте-ка сюда этого милого малютку. Ну, я в нем не вижу ничего необыкновенного, но все равно. Пусть он, однако, на золоте съест свою первую кашку», - и старик на золотой монете поднес своему внуку несколько капель кашки. «Пусть у него всегда будет серебряная ложка», заключил старик свое приветствие новорожденному.
У деда Мозеса маленький Джон прожил, по одним источникам, до трех лет, а по другим - до пяти. Дед любил своего внука, баловал его и называл в шутку «человеком будущего». Но добрый Мозес Пэрри был разбит апоплексическим ударом и умер. Бэтси Пэрри пришлось идти в услужение, так как ее брат, бывший мясник, и сестры, повыходившие замуж, не хотели знать ее после того, как она родила ребенка. Ребенок мешал поступлению на какое-нибудь место, и Бэтси вынуждена была отдать его на воспитание в семью соседнего фермера Прайса. На плату за воспитание ребенка шел весь скудный заработок Бэтси, так как отец маленького Джона слышать о нем не хотел, да к тому же он скоро спился и умер после одной драки в кабаке. Что касается родственников Бэтси, дяди и теток Джона, то они также отказывали несчастной матери и ее сыну в какой-либо помощи.
В семействе Прайса Джон прожил несколько лет. Как можно представить, невеселой была эта жизнь. Грубые люди, видевшие в мальчике только средство несколько пополнять свои скудные доходы, не церемонились в обращении с ребенком. У Прайсов было двое собственных детей, и, естественно, маленькому Джону приходилось немало выносить из-за них. К тому же Бэтси далеко не всегда могла аккуратно выплачивать деньги за воспитание сына, и это еще более усиливало дурное отношение Прайсов к своему питомцу. Наконец Бэтси оказалась совсем не в состоянии платить за сына, - и Прайс отвел семилетнего Джона в рабочий дом в Сент-Азафе, где ребенок и остался на общественном попечении.
Оставленный отцом, матерью и прочими родственниками, Джон рано научился отличать отношение к нему отца и родных от отношения матери. Кроме деда, мать была единственным существом, любившим Джона в его детские годы, и он, в свою очередь, сильно привязался к ней, несмотря на то, что судьба так рано разделила их. Мальчик рано научился ценить то, что мать вынесла из-за него общее осуждение, пренебрежение брата и сестер, тяжелый труд для добывания средств на уплату за его воспитание. Он прекрасно понимал, что только полная нищета и потеря заработков принудили мать прекратить плату Прайсам и довели его до рабочего дома. Никогда он не выразил матери ни малейшего упрека за то горе, которое она невольно доставила ему. Напротив, тяжелая жизнь в рабочем доме еще более усилила его привязанность к беспомощной женщине. И эту привязанность Джон, или Стэнли, сохранял до конца дней своей матери, которой выпало на долю счастье видеть сына великим человеком, известным всему миру, но по отношению к ней остававшимся все тем же Джоном, которому она носила в рабочий дом гостинцы, приобретаемые на последние трудовые гроши. Джон с лихвою отплатил матери за ее скромные заботы о нем: он избавил ее от бедности, как только получил к тому возможность, и относился к ней всегда с сыновней любовью и почтением.
В рабочем доме Джон пробыл до пятнадцати лет. Это была тяжелая, суровая школа. Кто хочет знать, что такое детские приюты английских рабочих домов, особенно чем они были 40 лет тому назад, когда попал в рабочий дом наш Джон, тот может прочитать ужасающее описание их в романе Диккенса «Оливер Твист». В детских приютах царила тюремная дисциплина. Несчастные дети были постоянно голодными, оборванными, мерзли в неотапливаемых помещениях. Телесные наказания практиковались в самых широких размерах и обыкновенно применялись по всякому поводу и без повода. Администрация приютов состояла из людей грубых и своекорыстных, смотревших на приюты лишь как на доходную статью. Во главе того приюта, куда попал Джон, стоял человек жестокий, находивший в мучении вверенных ему детей какое-то сладострастное наслаждение. Особенно плохо приходилось от него Джону, который, подобно Оливеру Твисту, не был в состоянии сносить варварства, царившего в приюте, протестовал против него, насколько это было доступно десяти-двенадцатилетнему ребенку, и наконец, подобно Оливеру, бежал из приюта. Долго он бродил без копейки и без куска хлеба, пока, наконец, голод не заставил его подойти к мясной лавке, которая, как он знал из слов матери, принадлежала его дяде. Мальчика заметили, узнали по сходству с матерью, накормили - и, снабдив шестью пенсами, отправили снова в приют, где за бегство его ожидала генеральная порка. Присужденного к такому наказанию привязывали к скамье и заставляли всех питомцев приюта по очереди сечь виновного. Джону пришлось не раз подвергаться этой экзекуции.
Время чтения: 4 минуты
Нитрон - прочное синтетическое волокно с шероховатой поверхностью и матовым блеском, по внешнему виду и свойствам напоминающее натуральную шерсть и превосходящее ее по прочности и теплоизоляционным свойствам.
В России производится с 1963 года. Торговые названия в других странах: акрилан и орлон - США, кашмилон - Япония, куртель - Англия, дралон - Германия.
Производство
Производится из полиакрилонитрила - продукта, получаемого методом полимеризации акрилонитрила в присутствии катализаторов.
1. Смолу полиакрилонитрила при нагревании растворяют в диметилформамиде (особом растворителе). Из полученного раствора формуют волокно.
Существует два способа формования:
- сухой. Раствор проходит сквозь фильеры специальной прядильной машины, на выходе струйки обдуваются воздухом (температура 200 °С) и затвердевают. Таким способом можно получить только непрерывные нити нитрона, которые по внешнему виду напоминают ;
- мокрый. После фильтрации раствор смолы помещается в бак, где из него удаляют пузырьки воздуха. После этого при помощи насосов подается к фильерам, продавливается через отверстия в осудительную ванну с водным раствором диметилформамида (10-15 °С). Затвердевшие нити получаются полупрозрачными, очень хрупкими. Затем их вытягивают в водном растворе для придания прочности. Мокрым способом можно получить как нити, так и штапельное волокно, завитое в гофрировочной машине и нарезанное на отрезки определенной (заданной) длины. Впоследствии оно перерабатывается в пряжу. из нитрона на вид почти не отличается от шерсти.
2. После стадии формования и термического закрепления паром с волокна необходимо удалить остатки растворителя, для чего оно промывается.
3. Затем наступает процесс замасливания, чтобы при дальнейшей переработке не возникало электростатических зарядов.
Так как волокно обладает низкой гигроскопичностью и слабо набухает в воде, его сложно окрасить. В светлые тона его можно окрасить при температуре 100 °С обычными методами при помощи дисперсных, кубовых и основных красителей. В темные и яркие цвета окрашивают при более высоких температурах (120 °С) или добавляют в ванну вспомогательные вещества.
Свойства
- прочность. Сравним с хлопком, уступает полиамиду и полиэфирному волокну. В мокром состоянии прочность не теряется;
- низкая теплопроводность. Является самым «теплым» в мире синтетическим волокном;
- хорошая растяжимость;
- высокая упругость;
- низкая гигроскопичность (менее 2 %);
- устойчивость к воздействию воды. Имеет низкую степень усадки и набухаемости;
- средняя степень сминаемости;
- светостойкость. Не портится и не выгорает на солнце. По данному параметру превосходит все текстильные волокна;
- теплостойкость. Температура плавления составляет 250 °С, разложения 350 - °С. Существует понятие «черный нитрон»: волокно нагревается при температуре 200 °С в течение 60 часов, чернеет и приобретает высокую устойчивость к большим температурам - не разлагается даже при 600-800 °С, при этом сохраняет достаточно высокую прочность и эластичность;
- устойчивость к истиранию ниже, чем у и ;
- устойчивость к химическим веществам, в том числе кислотам и щелочам невысокой концентрации. При воздействии концентрированной щелочи при низкой температуре (комнатной) волокно не портится, при высоких температурах - начинает разлагаться;
- устойчивость к воздействию органических растворителей;
- устойчивость к гниению, воздействию плесени, моли.
Применение
Сфера применения полиакрилонитрильного волокна весьма обширна.
Одежда
Его используют отдельно и в сочетании с другими волокнами в смесовых тканях.
- В чистом виде из него производят высокообъемную пряжу, из которой получаются очень теплые свитера, по внешнему виду напоминающие ангоровые.
- Из смеси нитрона с шерстью делают ткани для производства пальто, костюмов и верхнего трикотажа.
- Белье из этого материала не производят ввиду низкой гигроскопичности.
- По причине низкой стойкости к истиранию из него также не производят носочно-чулочные изделия.
Спецодежда
Высокие теплоизоляционные показатели позволяют использовать нитрон для производства теплозащитных тканей, применяемых для пошива теплых курток и пальто как части униформы рабочих, чей труд связан с условиями низких температур. Также его применяют для изготовления элементов защитной экипировки - перчаток, накидок, костюмов, предотвращающих контакт химических веществ с кожей.Искусственный мех
Из полиакрилонитрильного волокна производят ворс для искусственного меха. Он хорошо сохраняет тепло и обладает отличным внешним видом. Применяется для производства верхней одежды, подкладки для одежды и обуви, игрушек, мебельной обивки, спецодежды и т.д.
Домашний текстиль
- Из смесовой ткани, в состав которой входит хлопок или и нитрон, производят и предметы декора. Также из волокна делают ковры, одеяла, различные покрывала.
- Высокая степень светостойкости позволяет применять нитрон для производства долговечных гардин и штор, обладающих прекрасными внешними качествами. Шторы-плиссе из нитрона, напоминающие жалюзи, надолго сохраняют первозданный внешний вид, так как способность ткани держать плиссировку очень высокая.
- Благодаря гидрофобности из него производят шторы для ванных комнат, защищающие пространство от брызг.
Мебель
Из термически обработанной нитроновой ткани производят легкую и прочную , которая обладает водоотталкивающими свойствами (так как волокна при нагревании сплавляются), легко чистится. При нанесении специального тефлонового напыления также обладает стойкостью к локальному нагреву - горячим предметам, сигарете, искре от камина.
Технические ткани
Светостойкость, прочность, относительная жесткость и низкая гигроскопичность позволяет использовать ткань из нитронового волокна под открытым солнцем и дождем. Из нее производят тенты, чехлы, навесы, рекламные вывески и баннеры.
Уход
Изделия из такого волокна не требуют сложного ухода:
«Все время нахожусь в сомнении и беспокойстве по поводу источников Нила. У меня слишком много оснований испытывать неуверенность. Великая Луалаба может оказаться рекой Конго, а Нил в конце концов более короткой рекой. Источники текут на север и на юг, и это как будто говорит в пользу того, что Луалаба - Нил, но сильное отклонение к западу говорит в пользу того, что это Конго» (Последние дневники Дэвида Ливингстона. Запись от 31 мая 1872 г.).
В 1856 г. англичане Джон Спик и Ричард Бёртон отправились с восточного берега Африки в глубь материка на поиски истоков Нила. В феврале 1858 г. они первыми из европейцев достигли огромного вытянутого озера Танганьика, одного из глубочайших в мире. Спик на этом не успокоился и отправился дальше. Он открыл еще более крупное озеро, Викторию. Спустя четыре года Спик снова побывал здесь и обнаружил, что из северной части озера берет свое начало Белый Нил. Однако многие ученые и путешественники, в первую очередь Бёртон, сомневались в правоте Спика. Когда последний застрелился, все решили, что подозрения Бёртона небеспочвенны.
Итак, в 1860-е гг. вопрос все еще оставался открытым. Такой авторитетный исследователь, как Ливингстон, не исключал, что великая река начинается гораздо южнее озера Виктория. Он собирался во что бы то ни стало решить эту проблему, однако найти средства на новую экспедицию после неуспеха предыдущей было чрезвычайно трудно. Выгодно продать «Леди Ньяса» Ливингстону не удалось, к тому же вырученные небольшие деньги пропали из-за банкротства банка, да и гонорар от новой книги оказался невелик. И все же, получив субсидию от Королевского географического общества, а также пожертвования от частных лиц, Ливингстон в августе 1865 г. выехал из Англии. Перед самым отъездом до него дошли известия о гибели сына Роберта, воевавшего в Америке на стороне северян…
В конце января 1866 г. путешественник высадился у устья Рувумы и в апреле двинулся в глубь материка. Он обогнул с юга озеро Ньяса, в декабре переправился через широкую Луангву, а также Чамбеши и, наконец, в начале апреля 1867 г. вышел к берегам Танганьики. Ливингстон был уже человек в годах, несчастья последних лет и огромное перенапряжение вкупе с всевозможными африканскими хворями основательно подточили его некогда крепкий организм. Он чувствовал себя все хуже и хуже. Но в конце 1867 г. путешественнику удалось достичь озера Мверу, а в июле следующего года открыть еще одно, Бангвеулу.
Обследовав западный берег Танганьики, в марте 1869 г. Ливингстон переправился через озеро и прибыл в селение Уджиджи, центр торговли слоновой костью и рабами. Здесь ему пришлось провести некоторое время среди арабских работорговцев, к слову, несколько раз выручавших его. Как ни противно его душе было такое общество, выбора не оставалось. Больной и измученный, Ливингстон нуждался в отдыхе и серьезном лечении. Его ненависть к работорговле и решимость бороться с этим страшным злом только крепли. Однажды в каком-то селении он стал свидетелем расправы работорговцев над африканцами. На местном рынке, где собралось много негров из окрестных селений, несколько человек вдруг открыли стрельбу по толпе. Десятки были застрелены и сотни утонули в реке, пытаясь спастись. А Ливингстон ничего не мог сделать. Единственное, что было в его силах, это отправить сообщение о расстреле в Англию, после чего британское правительство потребовало от занзибарского султана отменить работорговлю, но все шло по-прежнему.
Слегка поправившись, Ливингстон продолжал исследования к западу от Танганьики. В 1871 г. он вышел к огромной - даже в верховьях - Луалабе, уходящей на север. Ливингстон поверил в то, что эта река и есть начало Нила. Его болезни обострились, иногда он не мог идти сам, и тогда его постоянные помощники, африканцы Суси и Чума, несли его на носилках. Пришлось снова возвращаться в Уджиджи. Ливингстон уже не мог ходить, положение казалось безвыходным. И вдруг… «Doctor Livingstone, I presume?» («Доктор Ливингстон, полагаю?»), - эта фраза стала знаменитой. Такими словами, более уместными где-нибудь на светском рауте, приветствовал великого путешественника, едва стоявшего на ногах, почти беззубого и исхудавшего до предела, молодой загорелый американец, прибывший во главе огромного каравана и вооруженный до зубов. Спаситель - его звали Генри Стэнли - привез провизию, лекарства, тюки с разными товарами, посуду, палатки и прочее. Ливингстон писал: «Этот роскошноэкипированный путешественник не попадет в такое положение, как я, не знающий, что предпринять».
Кто он был, этот Генри Стэнли? Американский журналист, сотрудник «Нью-Йорк Геральд», по заданию главного редактора Беннета отправившийся в Африку для того, чтобы разыскать Ливингстона. Родился он в 1841 г. в Уэльсе, и звали его тогда Джон Роулендс. Мать отдала мальчика в работный дом, а в 15 лет он убежал в Соединенные Штаты, где попал в услужение к купцу по фамилии Стэнли. Хозяину расторопный и смышленый юноша пришелся по душе. Он усыновил его, и юноша взял себе новое имя, Генри Мортон Стэнли. Когда началась война южан с северянами, Генри воевал на стороне южан, попал в плен и перешел на другую сторону, а затем дезертировал и много где работал, пока не стал журналистом. Популярность он получил, делая репортажи о военных действиях англичан в Абиссинии. Когда Беннету понадобился человек, способный найти пропавшего в Африке знаменитого путешественника, он остановил свой выбор на Стэнли, умевшем бойко писать и, когда это выгодно, идти напролом.
Что там говорить! Он действительно спас Ливингстона, его появление в сентябре 1871 г. вдохнуло в путешественника новые силы. Когда шотландцу стало лучше, он вместе со Стэнли отправился обследовать северную часть Танганьики. Затем они двинулись на восток, в Уньямвези.
Журналист уговаривал Ливингстона отплыть вместе с ним в Англию, но последний отверг это предложение, так как еще не выполнил поставленных задач. В марте 1872 г. Ливингстон передал Стэнли свой дневник и все бумаги, и тот отбыл к берегу океана. Чуть позже в Уньямвези появился посланный Стэнли отряд, состоявший из нескольких десятков проводников.
В августе Ливингстон направился берегом Танганьики на юг, к озеру Бангвеулу. Он собирался выйти к западному берегу озера, чтобы определить, есть ли у него сток. Во время путешествия его болезнь обострилась, Суси и Чуме пришлось вновь нести его на носилках.
29 апреля 1873 г. они добрались до деревни Читамбо на берегу озера. Двумя днями ранее путешественник оставил последнюю запись в своем дневнике: «Совсем устал… Остаюсь поправиться…». Рано утром 1 мая его слуги обнаружили, что Ливингстон стоит на коленях у своей постели. Решили, что он молится, однако это была не молитва, а смерть.
Суси и Чума решили передать тело умершего английским властям. Сердце путешественника было похоронено в Читамбо, под большим деревом (там теперь стоит памятник), а тело забальзамировано. Чтобы доставить его на Занзибар, потребовалось девять месяцев. Оттуда оно было отправлено на корабле в Аден и через построенный в 1869 г. Суэцкий канал в Англию. Суси и Чума сохранили бумаги покойного, инструменты и снаряжение. В апреле 1874 г. Ливингстон был с почестями похоронен в Вестминстерском аббатстве. Над его могилой висит мраморная доска с надписью: «Перенесенный верными руками через сушу и море, покоится здесь Дэвид Ливингстон, миссионер, путешественник и друг человечества».
А что же Стэнли? Вернувшись, он опубликовал серию статей о своем вояже в Африку и о чудесном спасении знаменитого путешественника. Вскоре вышла книга с громким названием «Как я нашел Ливингстона», пользовавшаяся колоссальным успехом. Разумеется, Стэнли грелся в лучах славы Ливингстона, но вряд ли разумно упрекать его за это: у него было задание, и он с ним блестяще справился.
В 1874 г. Стэнли решил завершить исследования миссионера и выяснить, где начинается Нил. На деньги «Нью-Йорк Геральд» и «Дэйли Телеграф» была снаряжена экспедиция. В ноябре она покинула Занзибар, и из бухты Багамойо (в современной Танзании) к озеру Виктория вышел огромный караван. Отряд достиг крупнейшего африканского водоема и подтвердил правоту несправедливо обвиненного Спика: Нил действительно начинается от Виктории. Затем Стэнли обследовал озеро Танганьику. Он старался передвигаться как можно быстрее и не щадил людей, не заботился об отдыхе и достаточности рациона. При малейшей угрозе со стороны местных племен Стэнли открывал огонь, не тратя времени на переговоры. От Танганьики караван, уже основательно поредевший - многие сбежали, кое-кто умер от болезней или погиб в столкновениях, - направился на запад, к Луалабе. Дойдя до реки, Стэнли заключил соглашение с крупнейшим местным работорговцем, купив у него за круглую сумму право пройти по его владениям, а заодно новых проводников и носильщиков.
Спускаясь по Луалабе то на судне, то берегом, обходя стремнины и водопады, часто вступая в схватки с местными племенами, Стэнли добрался до экватора, где река меняет направление с северного на северо-западное, а затем до места, где она поворачивает на запад. Здесь Луалаба уже становится великой рекой Конго, по которой Стэнли спустился к Атлантическому океану. Так ему удалось доказать ошибочность предположений Ливингстона. Весь путь от Занзибара до Бомы (в эстуарии Конго) занял 999 дней. Почти символично. За этот срок Стэнли сумел достичь едва ли не больше, чем Ливингстон за 20 с лишним лет. Вскоре, перейдя на службу к бельгийскому королю, Стэнли с несколькими сотнями сорвиголов завоевал для него огромную территорию бассейна Конго. Разумно ли упрекать его за это? У него было задание, и он снова с ним блестяще справился. Не его вина, что он был не таким, как Ливингстон. Это заслуга Ливингстона, что он был не таким, как Стэнли и огромное большинство других. Как выяснилось - одновременно и беда.
ЦИФРЫ И ФАКТЫ
Главные герои
Дэвид Ливингстон; Генри Стэнли, журналист и путешественник
Другие действующие лица
Суси и Чума, помощники Ливингстона
Время действия
Маршруты
К озерам Танганьика, Мверу и Бангвеулу, к Луалабе, снова к Танганьике и затем к Бангвеулу (Ливингстон); к озеру Виктория, к Танганьике, по Луалабе-Конго до океана (Стэнли)
Генри Мортон Стэнли
Родом из Уэльса. Настоящее имя и фамилия - Джон Роулендс. Один из величайших исследователей Африки. Пересек Африку в экваториальной полосе, исследовал два великих озера - Виктория и Танганьика, а также течение реки Луалабы-Конго от ее верховья до устья. Книга "Через неведомый материк" (1878) переведена на многие европейские языки.
Генри Мортон Стэнли родился в местечке Денбиг в Уэльсе. Он был незаконнорожденным ребенком дочери бедного фермера Бетси Пэрри и Джона Роулендса, сына богатого фермера, жившего по соседству.
В детстве будущего великого путешественника звали Джон Бэч, затем он самовольно взял себе имя Джон Роулендс. Он никогда не знал своего отца, а восемнадцатилетняя мать была слишком бедна, чтобы иметь возможность воспитывать ребенка. Кроме того, она опасалась за свою репутацию в обществе, поскольку позор внебрачной связи был слишком тяжким гнетом. Чтобы поступить на работу, Бэтси пришлось отдать сына на воспитание в семью соседнего фермера Прайса, где маленький Джон прожил несколько лет.
Когда Бэтси не могла больше выплачивать деньги за воспитание сына, Джона отдали в рабочий дом в Сент-Азафе, где ребенок остался на общественном попечении. Здесь царила тюремная дисциплина. Играть дети могли только тогда, когда погода не позволяла работать. Многие не выносили зверских избиений. Однажды Джон, не выдержав издевательств, швырнул в лицо ненавистному мучителю разбитые очки и убежал. В рабочем доме Джон пробыл до пятнадцати лет. Мальчик обнаружил в приютской школе такие выдающиеся способности, что заинтересовал своих учителей.
В 1856 году его взяла к себе тетка и поручила пасти своих овец. Но Джон уже грезил Америкой, где он мог сделать карьеру, разбогатеть и вырваться из мрака нищеты. Как и многие европейцы, мальчик видел в Соединенных Штатах "первую ступень на пути к достоинству и свободе".
В Новом Орлеане 17-летний юноша нашел место в одном из торговых предприятий Генри Стэнли, купца с "мягким сердцем и твердым черепом", который отнесся к нему как к сыну. Почерк Джона понравился купцу, и он принял его в свою лавку. У Стэнли Джон прослужил три года. За это время он так понравился хозяину своей расторопностью, сообразительностью и трудолюбием, что тот произвел его из "мальчиков" в старшие приказчики, а затем и усыновил его, благодаря чему Джон превратился в Генри Мортона Стэнли.
Когда ему исполнилось двадцать лет, в США началась Гражданская война (1861 - 1865), но Стэнли считал себя скорее ловким дельцом, чем патриотом. Вопрос рабства никогда его особенно не волновал. И лишь когда ему прислали нижнюю юбку, уязвленное самолюбие заставило его вступить в армию Южных штатов, что положило конец его мечтам о свободе и достоинстве. Он участвовал во всех походах армии генерала Джонстона. В сражении под Гитсбурге он попал в плен, но ему удалось бежать.
После плена Стэнли поступил простым матросом на один из кораблей, действовавших тогда против Юга. На морской службе Стэнли пробыл три года, с 1863 по 1866 год. После окончания войны его жизнь походила на ту, какую позже вел Джек Лондон. Начало его журналистской деятельности покрыто мраком. Штатным корреспондентом он стал в 1867 году. При выполнении первого большого задания - серии репортажей об "умиротворении" индейцев в западных прериях - он получил уроки обхождения с "примитивными" народами. Стэнли пришел к выводу, что "истребление индейцев - это в первую очередь не вина белых, а в основном следствие неукротимой дикости самих красных племен". В своих очерках Стэнли демонстрировал сдержанную симпатию к мужественному врагу, изображал события захватывающе, сентиментально и в то же время поверхностно - как истинный военный журналист. Именно в качестве такового он и отрекомендовался в 1868 году Джеймсу Гордону Беннету, издателю газеты "Нью-Йорк Геральд", имевшей самый большой в Америке тираж. Корреспондентом этой газеты он впервые попал в Африку - в качестве свидетеля колониальной войны.
Арена действий - Эфиопия, которая в отличие от Египта и Судана все еще отстаивала свою независимость. А с предстоящим открытием Суэцкого канала страна приобретала особое значение. Великобритания в 1867 году отправила в Эфиопию экспедиционный корпус, который уже через год вырос до 40 000 солдат. Эфиопская авантюра стоила не менее девяти миллионов фунтов и завершилась тем, что эфиопский император покончил жизнь самоубийством в крепости Магдала. Было убито семьсот и ранено тысяча пятьсот эфиопов; с британской стороны было двое убитых и несколько раненых.
Об этом победоносном походе и сообщил Стэнли, да так захватывающе, что взбудоражил американских читателей. Он давал такую оперативную информацию, что сообщение о взятии Магдалы появилось в "Геральд", когда британское правительство еще ничего об этом не знало. Ловкий журналист подкупил в Суэце телеграфиста, чтобы тот передал его телеграмму первой.
В 1869 году Беннет поручил Стэнли поиски пропавшего без вести знаменитого исследователя Давида Ливингстона. Вполне вероятно, что газетный магнат, принимая такое решение, стоившее ему 9000 фунтов, рассчитывал на будущих читателей в Великобритании. Ведь "Геральд" уже доказала, что она проворнее британского правительства. На расходы Беннет не скупился.
В этом, как и последующих африканских путешествиях Стэнли, в полной мере проявился его характер. Бурная энергия, предприимчивость, решительность, отчаянная смелость, непреклонная воля, великолепные организаторские способности сочетались у него с резкостью, грубостью и даже жестокостью в обращении со спутниками и, особенно, с "туземцами", к которым он относился высокомерно-снисходительно. Стэнли не считал за грех прокладывать себе дорогу в дебрях Африки силой оружия.
В начале 1871 года Стэнли собрал в Занзибаре сведения о возможном местопребывании Ливингстона. Выступив 21 марта 1871 года из Багамойо во главе большой, прекрасно оснащенной экспедиции, Стэнли двинулся на запад к горам Усагара; по пути он обследовал долину Мкондоа и установил, что эта река - не приток Кингани, как полагали Бёртон и Спик, а верховье Вами. Путь Стэнли через Усагару и Угого к Таборе проходил близко к маршруту Бёртона и Спика, но за Таборой прямая дорога на Танганьику оказалась отрезанной восстанием ваньямвези против арабских работорговцев, ввиду чего экспедиции пришлось сделать большой крюк к югу; это имело следствием ознакомление с южной частью бассейна Малагараси и, в частности, открытие ее главного левого притока - Угалла. 10 ноября 1871 года караван Стэнли вступил в Уджиджи, куда незадолго до того прибыл с берегов Луалабы Ливингстон. Там и состоялась встреча двух путешественников по Африке.
Стэнли снабдил Ливингстона различными предметами первой необходимости, в том числе медикаментами, в которых тот особенно нуждался, и старый путешественник вновь воспрянул духом. В ноябре-декабре 1871 года они вместе объехали на лодке северную часть Танганьики и побывали в устье Рузизи, окончательно установив, что эта река впадает в озеро, а не вытекает из него. Один из местных вождей сообщил им, что Рузизи берет начало в озере Киво (т. е. Киву), значительно меньших размеров, чем Танганьика; об огромном же водоеме, который помещал на своей карте непосредственно к северу от Танганьики Бейкер, он ничего не слышал, из чего Стэнли сделал правильное заключение, что "сэру Сэмюэлю Бейкеру придется уменьшить Альберту-Ньянзу на один, если не два градуса широты".
В самом конце декабря 1871 года оба путешественника покинули Уджиджи и в феврале 1872 года прибыли в Табору, где Ливингстон, наконец, смог получить имущество, давно уже присланное в его адрес из Занзибара.
Бойко написанная книга Стэнли "Как я нашел Ливингстона" (1872) имела шумный успех. Несмотря на некоторые недостатки (например, карты делались на основании измерений, полученных с помощью одного лишь компаса), эта книга является блестяще написанным, "классическим" исследовательским произведением об Африке. Она вышла в свет через четыре недели после возвращения Стэнли в Соединенные Штаты, и уже одно только это обстоятельство характеризует энергию автора. Правда, сначала английские газеты и отдельные читатели называли Стэнли американским выскочкой, утверждали, что он трясся от страха и сидел в джунглях, пока его в конце концов не нашел Ливингстон. И только прием у королевы Виктории заставил нападавших угомониться. Для Генри Мортона Стэнли этот прием, кажется, был самым сильным впечатлением жизни. "Что меня больше всего поразило, это выражение власти, которое излучали ее глаза; ее спокойная, дружеская, но не двусмысленная снисходительность". Королева же написала дочери в Берлин: "Это решительный, некрасивый, маленький человек с сильным американским акцентом".
С точки зрения географической науки поиски Ливингстона принесли открытие Рузизи - реки, которая из озера Киву течет в озеро Танганьика.
В сентябре 1874 года Генри Мортон Стэнли объявился в Занзибаре. На этот раз он поставил своей задачей "довершить открытия Спика, Бёртона и Ливингстона": устранить оставшиеся неясности в вопросе об истоках Нила (в особенности в отношении целостности озера Виктория) и окончательно решить проблему Луалабы.
Исследовательское предприятие Стэнли финансировали две крупных газеты: английская "Дейли телеграф" и американская "Нью-Йорк геральд". Как и в предыдущем своем восточноафриканском путешествии, он не был стеснен в средствах и смог организовать большую, великолепно снаряженную экспедицию. Его караван, выступивший в путь из Багамойо 17 ноября 1874 года, состоял из 356 человек, в том числе 270 носильщиков, которые несли помимо прочего экспедиционного имущества большую разборную парусную лодку "Леди Элис". Из европейцев, кроме самого Стэнли, в экспедиции приняли участие трое молодых англичан: Фредерик Баркер и братья Покок - Фрэнсис-Джон и Эдуард.
До Утого Стэнли шел уже знакомой ему дорогой, но затем отклонился от нее на север и северо-запад, чтобы, не заходя в Табору, выйти напрямик к озеру Виктория. Путь этот, проходивший через еще совершенно неизвестные европейцам области, оказался чрезвычайно тяжелым.
Караван растянулся более чем на километр. Медная проволока, ситец, мешки, полные бисера, раковин каури и провизии, ящики со снаряжением, а также разобранный, достигавший двенадцатиметровой длины бот из кедрового дерева "Леди Элис" - все это несли на своих плечах носильщики. Стэнли гнал их вперед, поскольку хотел любой ценой превзойти дневные переходы всех своих предшественников. И действительно, его караван проходил в день в среднем на четыре километра больше, но к январю 1875 года восемьдесят девять носильщиков сбежали, тридцать заболели, двадцать умерли. С припасами обходились более бережно, чем с людьми. Так, из путевых заметок читатели узнали о так называемом марше голода, когда люди не побрезговали протухшим мясом павшего слона, в то время как караван все еще вел с собой скот для убоя.
В последнюю неделю января Стэнли вступил в первое из более чем тридцати сражений этого путешествия. Видимо, против него выступили две тысячи воинов-вататуру. Стэнли никогда не соглашался идти в обход, если мог пробить себе дорогу огнем...
До озера дошло меньше половины личного состава экспедиции; остальные умерли от голода и болезней, погибли в стычках или просто убежали. Одной из первых жертв стал Эдуард Покок, скончавшийся от лихорадки 17 января 1875 года.
27 февраля 1875 года караван прибыл в селение Кагейи на южном берегу Виктории (немного восточнее Мванзы - того места, где побывал в 1858 году Спик).
8 марта 1875 года Стэнли, оставив основную часть экспедиции в Кагейи, пустился в плавание по озеру на собранной и спущенной на воду "Леди Элис". Первые же дни плавания увенчались открытием большого юго-восточного залива озера, который Стэнли назвал именем Спика. Обогнув с запада крупный остров Укереве и оставив по левому борту соседний остров Укара, путешественник двинулся на север вдоль восточного берега Виктории, старательно отмечая на карте все извивы береговой линии; при этом он смог удостовериться в том, что среди притоков, которые озеро принимает с восточной стороны, нет ни одного сколько-нибудь значительного (о чем говорили и сведения, собранные Спиком). По прибытии к северному берегу, в Буганду, Стэнли нанес визит Мтесе и заручился его поддержкой, после чего продолжил свое плавание - теперь уже в сопровождении целой флотилии пирог баганда. Следуя вдоль северного, а затем западного берега озера, он посетил устья Катонги и Кагеры; особенно заинтересовала его Кагера, по которой он поднялся на несколько километров, но не смог продвинуться дальше из-за слишком сильного течения. Стэнли убедился, что эта река превосходит по водоносности все прочие притоки Виктории и, следовательно, может претендовать на роль главного истока Нила. 5 мая он завершил объезд озера, снова прибыв в Кагейи, где узнал о смерти Баркера, последовавшей от лихорадки 27 апреля.
В результате кругового плавания Стэнли по озеру Виктория была прослежена и положена на карту, хотя и не слишком точно, почти вся его береговая линия. Неисследованным остался лишь юго-западный угол озера, "срезанный" Стэнли наискосок на обратном пути в Кагейи; кроме того, от внимания путешественника ускользнул большой северо-восточный залив Кавирондо (узкий вход в него Стэнли принял за вершину сравнительно не глубоко вдающейся в сушу бухты, которая и значится в этом месте на его карте). Эти пробелы, разумеется, ничуть не умаляют значения плавания Стэнли, явившегося фундаментальным вкладом в решение "нильской проблемы".
"Я не вышел за рамки поставленной мне задачи, - писал Стэнли, -а именно исследования южных истоков Нила и разрешения проблемы, оставшейся нерешенной Спиком и Грантом: является ли Виктория-Ньянза одним озером или состоит из пяти озер, как сообщали Ливингстон, Бёртон и др. Эта проблема теперь удовлетворительным образом решена, и Спику принадлежит вся честь открытия крупнейшего внутреннего моря на Африканском континенте, а также его главного притока, равно как и его стока. Я должен также сказать в похвалу ему, что он понял географию посещенных им стран лучше любого из тех, кто так настойчиво критиковал его гипотезу, и выражаю здесь мое восхищение этим гениальным географом, который на основании одних лишь сообщений туземцев впервые так мастерски наметил очертания Виктории-Ньянзы".
Переправившись вместе со всеми своими людьми через озеро в Буганду, Стэнли провел там несколько месяцев, знакомясь со страной и готовясь к новому исследовательскому предприятию - сухопутному путешествию на запад от Буганды, где, по рассказам местных жителей, находилось большое озеро Мута-Нзиге. Под сходными названиями (Лута-Нзиге, Мвутан-Нзиге) было известно открытое Бейкером озеро Альберт, и Стэнли не сомневался, что именно о нем и идет речь. Для охраны экспедиции Мтеса выделил вооруженный отряд, насчитывавший более двух тысяч человек.
Поход начался в ноябре 1875 года. Поднявшись вверх по заболоченной долине Катонги и перейдя слабо выраженный в рельефе водораздел между нею и текущей на запад рекой Русанго, Стэнли увидел в начале января 1876 года далеко на северо-западе горный массив Рувензори - "огромную синюю массу, которая, как нам сказали, была великой горой в стране Гамбарагара". Путешественник дал этой горе" имя Гордона Беннета, издателя "Нью-Йорк геральд"; исконное африканское название ее, под которым она значится на современных картах, было ему тогда неизвестно. Высоту горы Стэнли определил примерно в 4300- 4600 метров над уровнем моря, т. е. несколько заниженно (высшая точка Рувензори - 5109 метров). Он слышал о том, что на ее вершине часто виден Снег, но не узнал о существовании у нее постоянной снеговой шапки. Тот факт, что им был открыт третий по высоте горный массив Африки, обнаружился лишь значительно позднее.
Обойдя стороной пороги, образуемые Луалабой непосредственно ниже Ньянгве, 19 ноября экспедиция перебралась с правого берега на левый. Стэнли, Фрэнсис Покок (последний из трех английских попутчиков, оставшийся в живых), Типпо-Тип и тридцать гребцов продолжили путь по реке на "Леди Элис", остальные продолжали идти по берегу.
Продвижение экспедиции Стэнли вниз по Луалабе (Конго) было далеко не мирным. Воинственные приречные племена, видевшие в пришельцах своих врагов, не раз пытались заставить их повернуть назад, но во всех столкновениях огнестрельное оружие брало верх над копьями и стрелами. После одной битвы Стэнли захватил двадцать три большие лодки. Поскольку на них он мог перевести всю свою экспедицию, насчитывавшую теперь около ста пятидесяти человек, он довольно спокойно отнесся к тому, что Типпо-Тип наотрез отказался сопровождать его дальше. Расстались они 27 декабря 1876 года неподалеку от населенного пункта Винья-Ньяра.
Река достигала уже 1600-1800 метров ширины, ее берега и острова поросли густым лесом. В путевых заметках Стэнли, постепенно все больше и больше сообщается о жителях живших в поселках, защищенных рвами и оградами. Их хижины, сплетенные из растений, имели как круглые, так и остроконечные крыши. Питание жителей составляли маниока и бананы, а также то, что удавалось добыть путем рыбной ловли и охоты. Особенно высоко ценилась соль, которую племена на Конго получали, сжигая в специальных печах особую траву. Как мужчины, так и женщины носили фартуки из аккуратно сплетенных пальмовых волокон. Они подпиливали зубы, чтобы кончики зубов становились острыми, и украшали тело рубцами. Чтобы рубцы получались узловатыми или утолщенными, в надрезы насыпали порошок красного дерева. Особое распространение имела обработка дерева. Ритуальные маски, большие церемониальные кубки, фигурки предков, табуретки, скамеечки, ступки, всевозможные сосуды - все это свидетельствовало не только об умении и старании, но и о явном художественном вкусе. Кроме того, весьма значительными были успехи кузнецов и корабелов: прекрасно выполненное оружие и лодки, достигавшие порой тридцати метров в длину и украшенные богатой резьбой.
В январе 1877 года у самого экватора Стэнли открыл семь следующих один за другим водопадов, которым дал свое собственное имя. Каждый из них пришлось обходить посуху, таща лодки волоком. На это ушло семьдесят восемь часов поистине каторжной работы. Прошло двадцать два дня, прежде чем совершенно обессилевшие члены экспедиции миновали последнее препятствие. Зато дальше вниз по течению водный путь оказался свободным от препятствий более чем на полторы тысячи километров. Луалаба стала еще шире и вскоре образовала два, три, четыре и даже шесть рукавов, отделенных друг от друга многочисленными островами.
Ниже водопадов река, придерживавшаяся до того, в общем, северного направления, начала отклоняться к северо-западу, затем к западу и юго-западу, описывая громадную дугу. Недалеко от крайней северной точки этой дуги Стэнли выяснил, что местные жители называют реку уже не Луалабой, а "Икуту-я-Конго". Все сомнения в том, что Луалаба и Конго - одна и та же река, были окончательно рассеяны.
Загрузка...
